Бонни-Сью Хичкок - Запахи чужих домов

Кожу пронзает миллион крошечных игл, и я понимаю, что Сэм трясет мою давно онемевшую ногу.

— У меня начинает болеть голова от запаха топлива, — шепчет он. — И скоро всех позовут на автомобильную палубу. Люди придут за вещами. Нам в любом случае надо выбираться отсюда.

Он прав. Мы раньше часто путешествовали на пароме и знаем, как здесь все устроено. Родители брали с собой палатки, и мы располагались на солнечной палубе. Джеку было, наверное, два или три; сомневаюсь, что он что-то помнит. Странно, что тогда у нас с собой было так много вещей. Папе приходилось по нескольку раз ходить до машины и обратно, чтобы притащить переносной холодильник, спальные мешки, палатку и сумки, забитые едой. А сейчас все, что у нас есть, — шестнадцать долларов и по две куртки на каждого, которые мы надели одна на другую. Хорошо еще, что лето. Но мы, наверное, сможем поспать в кают-компании на носу.

Сэм сжимает мою руку, и я согласно киваю. Пора.

Мы выскальзываем из контейнера через заднюю дверь и крадемся мимо машин, под передние колеса которых подложены колоды. Мы наклоняемся из стороны в сторону, пытаясь поймать темп, с которым корабль раскачивается на волнах. Нужно время, чтобы приспособиться к качке, а наши ноги еще и затекли.

Куриная хозяйка, сгорбившись, сидит на лестнице, обхватив голову руками. Она ждет, когда объявят, что можно спускаться на автомобильную палубу. Ее лицо обрамляют седые вьющиеся волосы, и от этого она похожа на замшелую ель, искривленную от старости.

— С вашими птичками все в порядке, — не подумав, говорит Джек.

Она смотрит сквозь Джека, будто его не существует.

Мы поднимаемся на нос и садимся, подставив ветру лицо и радуясь, что теперь можно вдыхать не выхлопные газы, а соленый запах, от которого у нас захватывает дух. Сэм всматривается вдаль в надежде увидеть китов.

— Хочу есть, — говорит Джек.

— Я знаю. — Этого я и боялся.

— Давайте подождем еще немного. Поищем остатки на подносах.

Джек морщит нос.

— Нам нужно поберечь деньги, — говорю я ему. — Вот увидишь. Люди оставляют такую вкуснятину. Иногда они даже не притрагиваются к еде, если страдают морской болезнью или еще чем-нибудь. Не переживай.

— Я хочу остаться, вдруг увижу китов. А вы идите, — говорит Сэм, вглядываясь в океан.

— Сэм, нам нужно держаться вместе, — говорю я. — А еще хорошо бы делать вид, что мы тут с родителями. Просто держаться поближе к людям, чтобы никто не подумал, что мы одни.

— Я не могу пропустить китов, — отвечает Сэм. О боже, он что, все время будет таким противным?

Но от его слов что-то просыпается у меня внутри — та давно утраченная вера, что отец все-таки вернется. Для Сэма отец и киты — одно и то же. Мне даже немного завидно, что в нем все еще жива эта надежда.

— Ладно, мы принесем тебе поесть. Никуда не уходи, Сэм. Я серьезно.

И вот мы с Джеком направляемся к окошку судового казначея с таким видом, будто мы самые обычные пассажиры при деньгах. Ну если не брать в расчет, что мы чуть пышнее остальных, потому что на нас по две куртки. Сзади до меня доносится чпоньк-чпоньк-чпоньк , я оборачиваюсь и вижу, что Джек играет с какой-то штукой, зажатой в руке.

— Что это?

Он трясет мерзкой красной резинкой прямо у меня перед носом. От нее несет дерьмом.

— Где ты это нашел? — я зажимаю нос.

— Ее клевала одна из куриц. Я ее вытянул через прутья клетки.

— Ты можешь подцепить какую-нибудь заразу, — говорю я.

— А я думаю, что это принесет удачу. — На его лице появляется улыбка. Я же говорил, что я самый здравомыслящий в нашей семье. Если все уцелеют до конца путешествия, это поистине можно будет считать чудом, потому что братья начинают действовать мне на нервы.

— Пойду отдам ее Сэму, — говорит Джек. — Вдруг это поможет ему увидеть китов.

Я невольно улыбаюсь, глядя, как Джек бежит по палубе к Сэму, который так и стоит на одном месте. Вот Сэм, он все еще надеется, что отец вернется, а вот Джек, который пытается помочь надежде брата сбыться. К ним обоим я испытываю одновременно любовь и зависть. Даже после всего того, через что пришлось пройти Джеку, он верит в талисманы удачи. Утратил ли я веру во все сразу или это происходило так медленно, что я и не заметил?

— Тебе обязательно надо вымыть руки, прежде чем мы возьмем еду, плевать, что это остатки, — говорю я Джеку, когда он возвращается. Прежде чем направиться в сторону туалета, он одаривает меня одной из тех улыбок, от которых у меня всякий раз разрывается сердце: ему как будто жаль меня, бедолагу, обделенного воображением.