Артур Каджар - Матани

Прошла неделя, за ней другая и третья. Я по прежнему злился на Артура и не разговаривал с мамой. Эта злость подстегнула меня к тому, что я очень усердно занимался и окончил четверть удовлетворительно. Наступило лето, и родители отвезли меня с сестренкой в пионерский лагерь на два месяца. За день до отъезда мама спросила, не хочу ли я попрощаться с Артуром, я отрицательно помотал головой и гордо промолчал.

Лагерь был расположен в лесу, высоко в горах, на ровном плато. Позади корпусов высились несколько гладких скал с зубчатыми вершинами, а снизу и с боков территория лагеря была окружена ежевичными и малиновыми зарослями. Жизнь в отрядах – от дошколят до половозрелых десятиклассников – бурлила целый день, с раннего утра до отхода ко сну, а то и дольше. В семь утра нас поднимал бодрый звук горна, затем физзарядка, умывание, построение, завтрак. После него сразу же снова построение по отрядам, перекличка и целый день какие-нибудь занятия или игры, чаще всего на территории, иногда в лесу. По субботам был день посещений, никаких построений и занятий не было, и дети, за исключением старших отрядов, караулили весь день у ворот лагеря в ожидании родителей, которые привезут с собой какой-нибудь домашней еды.

В один из жарких дней в июле, ближе к концу второй смены лагеря, когда родители забрали нас в лес на шашлыки, папа сказал:

– Кстати, видел на днях твоего Артура. Без костылей ходит, но мне показалось, что прихрамывает немножко. Сказал, что уезжает в Красноярск, у него мама оттуда родом. В какое то военное училище поступать. Передавал привет, сказал, что напишет тебе.

В лагере я старался не думать об Артуре, и насыщенный график способствовал этому, но тут я почувствовал, как сильно по нему соскучился. Я вспомнил, как он что то такое говорил на эту тему, но весь образ Артура и его увлечения до того не соответствовали чему то военному, что я всерьез не отнесся тогда к его словам.

– И все таки странный он. Все от армии бегут, а он… – сказала мама.

– Ну да, есть немного, – добавил папа. – Я его спросил про ногу, а он засмеялся и говорит: «Нога нормально, я ее недаром сломал».

У меня перехватило дыхание. Что значит «недаром сломал»? Неужели…

Видимо, у меня на лице что то отразилось, потому что мама спросила:

– Жалеешь, что не попрощался с ним?

Я кивнул. Потом спросил:

– А они уже уехали?

– Не знаю, – сказал папа и переглянулся с мамой. – Заберем его? Завтра все равно воскресенье, а вечером привезу обратно.

Когда родители высадили меня у дома Артура, я посмотрел на окно у них на кухне, обычно приоткрытое круглый год. Сейчас оно было закрыто, несмотря на жаркую погоду. И все таки я поднялся по лестнице и долго тщетно стучался в дверь.

Потом я прибежал домой, сгорая от желания залезть в тайник за новым номером журнала, но дома был папа, лежавший на диване с газетой и бутылкой пива. Помаявшись какое то время, я не вытерпел.

– Пап, у меня к тебе просьба. Можешь дать мне посмотреть последний журнал «Фото»?

Папа отложил газету и прищурился.

– Ты ведь знаешь, где он лежит, верно?

Я промолчал. Он отхлебнул пива и снова взял газету.

– Хорошо, иди и возьми сам.

Я помчался в чулан, достал журнал, быстро перелистнул и замер. Снимок был на весь разворот, и в таком размере от него еще больше захватывало дух. Внизу было написано, что это снимок победитель, а ниже мелким шрифтом – фамилия Артура. Хотя моей фамилии не было, первым чувством был восторг, и я, не в силах его сдержать, побежал к папе и положил ему на колени раскрытый журнал.

– Что это? – Он посмотрел на снимок и сделал глоток пива из бутылки. Потом опустил взгляд вниз и резко сел, поперхнувшись. Откашлявшись, папа внимательно посмотрел на меня.

– Ах, вот оно что… Рассказывай.

Пока я говорил, он продолжал разглядывать снимок и под конец вздохнул:

– Снимок выше всяких похвал, но идея твоя была, конечно, безумной и очень опасной, ты ведь понимаешь?

Я кивнул.

– Наверное, в редакции решили, что снимал профессионал, взрослый человек, получивший все необходимые разрешения, ну и подстраховку. – Он снова вгляделся в журнал. – Красота какая! Невероятный кадр, как это я его не заметил? Скажи, а ты бы смог такой снять? Я имею в виду, выдержка там, глубина…

– Нет, – признался я. – У меня, наверное, не получилось бы… но придумал ведь я!

Хотя я и понимал, что Артур не виноват, что в редакции написали под снимком только одну фамилию, позабытая обида на него вновь захлестнула меня.