Андрей Уткин - Игры в повелителей тигров [СИ]

Однажды на Катином мобильном засветился третий неизвестный номер.

В этот раз Катя уже не хотела с кем-либо разговаривать — её очень сильно тошнило. Но трубка сама заговорила, как будто к ней подошёл некто невидимый и нажал на клавишу «алло».

— Слышь ты, корова! — зашипело из трубки. — Чё, отвечать не хочешь? Не узнала меня? А это я, Сандра! Собираюсь отомстить тебе за свой мобильник. А ещё знаешь, за что? За то, что ты пацана моего в ментуру сдала, гнида! Ну, что он тебе, твари, такого сделал? Покатал нас всех на своём микроавтобусе? И это повод продолжать надо мной издеваться?! Ну, за что ты меня так ненавидишь! Ты просто мразь какая-то. Я проклинаю тебя, ты слышишь? Про-кли-на-юууу…

Катя не выдержала и швырнула мобильник за окно, но голос Саши Кукушкиной всё шипел и шипел. Всё изрыгал и изрыгал проклятия.

— Вот, херня! — хохотнула Катя. — Опять меня надурили: подложили мобильник-невидимку! Чтоб они сдохли… ВСЕ! Все на свете…

— Послушай, Какашкина… Что вы там собирались устроить, вместо пикника? Собирались пить кровь девственницы?

— Чё ты несёшь? Совсем что ли ополоумела?!

— Так вы же типа сектанты!

— Мы не сектанты, дура! Сектанты — это кощеи-неудачники. А мы реально можем меняться друг с другом плотью — продлевать себе молодость.

— Сама дура. Но, если вы не сектанты, то и я — не девственница. То есть, вы не на ту напали.

— Уметь поменяться с другими людьми своим сердцем, — досказала до конца Кукушкина, — это есть бессмертие. Потому что твоё сердце — гниль. Ты можешь разукрасить его под хохлому, ну, чтобы чувак его принял, не зажопился. А взамен он отдаст тебе своё. А потом, через неделю, этот чел превратится в дряхлого старикана, но ты можешь ещё успеть забрать у него руку… Короче, вот так, постепенно-постепенно, с этим придурком и меняешься. Теперь — ты молодая и красивая, а он, через недельку — в дом престарелых.

«Молодая и красивая, — поняла про себя Дроздова, — это старуха, которая содрала чью-то кожу и натянула её на свою морщинистую физиономию. Или, если она реально бессмертная, то взяла косу, подняла капюшон своего вечно чёрного плаща, отрезала себе черепушку и пришила голову какой-нибудь… наивной-легкомысленной девицы. Такой, как я… Девицы, которая поверила, что у неё очень хорошо закончится эта поездка в пригород, на пикник».

В общем, Дроздова всё понимала. Одного только не могла понять: почему именно её решили выбрать в жертвы?

— То есть, — резюмировала она, — если я правильно тебя п о няла, то вы совершаете обряды жертвоприношения. Вы жрецы, которые молятся каким-то языческим идолам… Вернее, истуканам. То есть, чтобы все могли процветать (превращаться друг в друга), а за это кто-то один должен расплачиваться. Так? Девственник или девственница.

— Да заткнись со своей «девственницей»! Чё ты заладила одно и то же: девственница-девственница…

— Ты ещё запрети мне повторять то, что вы сектанты: «Сектанты-сектанты»!

— Мы не сектанты.

— А кто вы?

— Мы просто хотели начать спасать тигров. Хотели научиться в них превращаться. Но как сделаешь, если превращаться в людей могут только сами тигры?

— По-моему, ты это уже повторяла. Там, в микроавтобусе. Чё, не помнишь?

— Поэтому всё, что нам удаётся — это принимать облик других людей, — не обращала внимания Кукушкина на её вопросы. — Ну, короче, мы оборотни-неудачники. Так понятно?

— Кое-как.

— Но это фигня. Жди. Как только я превращусь в пантеру, то сразу же к тебе приду и за всё отомщу! За всё…

— Ой, напугала! Я прям вся дрожу.

— Не ёрничай.

— С чего бы я «не ёрничала», если ты сама себя не слышишь? Только что сказала, что в человека могут превращаться исключительно представители семейства леопардовых, а сама начинаешь мне угрожать.

— Это потому, что я не чувствую себя человеком. Меня заколдовали и я должна принять первоначальный облик. И вообще, тебе не надоело задавать свои вопросы?

— Просто — смешно было услышать эту чушь: «мы приносим жертвы тигриному лорду!»

— А ты смотрела фильм «Кинг-Конг»? Можешь объяснить, почему туземцы приносят жертвы гигантской обезьяне? Потому, что проблема в самих туземцах? Думаешь, пока они на свою гигантскую обезьяну не наткнулись, то устраивали жертвоприношение какому-нибудь истукану?

— А в чём проблема?

— В самой обезьяне. В том, что она священное животное. В том, что она самая последняя осталась на Земле!