Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Неопределенность с назначением штурмана старпомом оказывала влияние и на него. И он тоже стал иногда употреблять горькую. В отличии от бывшего старпома Клинцова он не пил в одиночку и всегда приглашал к себе своих бывших собратьев – командиров боевых частей. Как правило, в повседневных условиях, он собирал в дни, когда на борту не было командира корабля, и когда у него требовала этого его душа. По кораблю для этого давалась команда:

– Командирам боевых частей и начальникам служб прибыть в каюту старшего помощника с записными книжками.

Все знали, что если к старпом приглашает к себе по корабельной трансляции с записными книжками, то надо брать свои стаканы и быстро идти к нему. В случаях, когда старпом вызывал без записных книжек, значит, он собирает всех по делу и записные книжки должны быть с собой априори. Закуска и боезапас, как правило, в таких случаях уже были готовы. Оставалось только собраться и старпому объявить причину сбора. А без причины он никогда не собирал. Она могла быть абсолютно разной. Надо отдать должное будущему старпому, что застолье у него не было критическим и допоздна. Сто грамм и не более. Причем тех, кто не хотел или не мог пить по различным причинам, никто не неволил. На «Бресте» вообще не было в традициях заставлять пить силой или напиваться в хлам. Тяжелая корабельная служба, связанная с огромнейшими нагрузками, а порой и перегрузками на организм, порой требовала своего выхода. Но головы в таких случаях никто не терял и всегда был способен выполнять свои обязанности. А старпом всегда следил за этим. И тем у кого он замечал после таких сборов нестандартное поведение он больше никогда не наливал.

Такими незамысловатыми были корабельные секреты. Но этому были свои причины. С приходом «Бреста» в бухту Руднева одним из самых нерешенных вопросов, был сход офицерского и мичманского состава на берег к своим семьям. Об увольнении личного состава в поселок Тихоокеанский вообще речи не шло. Отсутствие плавсредств, способных переводить одновременно более сотни человек, привело к тому, что сходы, особенно в сложный осенний период, порой вообще не проводились и многие офицеры и мичмана месяцами не видели своих семей, находясь даже в месте якорной стоянки. Это уже потом, после первого года базирования командование флотом озаботилось вдруг таким состоянием дел и приказало штабу флотилии выделить два стареньких ПСК, для доставки сходящей смены на берег и возвращения ее на авианосец. А в первый год действительно было сложно и многие офицеры и мичмана стремились уйти с авианосца, писали рапорта и не желали служить в подобной обстановке.

В штурманской рубке, вызванные внезапно командиром корабля, командиры боевых частей и начальники служб рассаживались на кожные диваны и на свободные стулья, приносимые из метеопоста. ВРИО старпома Клинцов проверил наличие всех командиров боевых частей и начальников служб, скомандовал «Товарищи офицеры» и когда все встали доложил, сидевшему в кресле за большим штурманским столом командиру и что-то писавшему в свой блокнот.

Командир встал, посмотрел на всех собравшихся помощников, улыбнулся и скомандовал:

– Товарищи офицеры! Перед ним на столе лежал блокнот и метеокарта на электрохимической бумаге, на что все офицеры сразу обратили внимание.

– Что повоюем немного товарищи офицеры? – озадачил он всех своей необычной фразой.

Повоюем, могло означать в такой формулировке весьма многое. От наведения порядка на корабле и до настоящего боя с вероятным противником.

– Вероятные сходы на берег к семье опять накрываются медным тазиком! – пронеслись в наших головах командиров боевых частей невеселые первые мысли – чего только Тихоокеанский флот придумывает на наши многострадальные головы.

Почему-то не любили на Тихоокеанском флоте огромный корабль, пришедший на флот с северным экипажем, и старались всячески это показать. Тогда в штабе еще не понимали, что авианосец, отличается от простого корабля даже самого большого ранга не только своими размерами, но способом боевого применения, организации и спецификой службы. Подход к нему все же должен быть немного другим, чем это описано в корабельном уставе и других руководящих документах. А приказания разнообразные сыпались со штаба флота и других руководящих штабов одно за другим. И одно глупее другого. Так думали командиры боевых частей, отдых которых напрямую зависел от выполнения этих приказаний.