Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Вахтенный офицер выбежал на сигнальный мостик к пеленгатору замерять пеленг на видневшиеся элементы створных знаков. Отработанный механизм работал слажено.

Инженер электронавигационной группы лейтенант Сергей Капраленко подошел проконтролировать действия рулевого, а вахтенный офицер, вернувшийся с обходного мостика, занял место у машинных телеграфов. Командир электронавигационной группы старший лейтенант Ведьмин занял место на пелорусе левого борта на сигнальном мостике, а командир радионавигационной группы старший лейтенант Белоусов на правом борту. Главный штурман корабля капитан-лейтенант Вальтер Фоншеллер занял место за прокладочным столиком, готовясь принимать доклады и пеленга с левого и правого бортов.

– Пеленг на скалы Унковского триста сорок пять с половиной, дистанция 12 кабельтовых. Пеленг начинает меняться на корму.

Командир БЧ-1 нанес положение корабля на карту. Доклады шли каждую минуту.

– Связист, доложите оперативному дежурному – скомандовал командир: – начал прохождение узкости, ориентировочное время постановки на бридель 20.30.

– Каскад я Брест – начал вызов оперативного дежурного Мансур.

Корабль, красиво разрезал форштевнем почти идеально спокойные воды пролива.

Авианосец почти закончил поворот на фарватер для следования в базу между скалами Унковского и островом Аскольд.

Красота была неописуемая. Находившиеся в ходовой рубке любовались дальневосточными красотами.

– Ты посмотри по носу дельфинчики прыгают – сказал громко, сидевший в своем кресле заместитель командира корабля по авиации полковник Пинчук.

– Все бросились смотреть на дельфинчиков, выпрыгивающих прямо из под носа корабля.

Но безусловно большее внимание всех привлекали, торчащие из воды скалы Унковского. Белой пеной внизу виднелись бьющиеся о них волны. И в этом сверкании бьющихся об их подножье волн, особенно выделялась голубизна, доходящая до синевы залива разрезаемого кораблем на две части. И все это в лучах заходящего солнца радовала глаз. Каждый раз, когда проходили в непосредственной близости от этих скал, все, находившиеся в ходовой рубке, с волнением смотрели на громады, высунувшиеся из воды. Наверно не одну жертву они нашли в бушующем море.

– Брест я Кас …… – внезапно прервался голос оперативного дежурного.

Мансур с изумлением посмотрел на пульт командира корабля и только сейчас внезапно заметил, что в ходовой рубке воцарилась жуткая, пугающая душу тишина.

Не только на полуслове замолчала связь, пропало и мерное, всегда успокаивающее журчание штурманских и других приборов, погасли лампочки всех приборов.

– Корабль не слушается руля, рулевое устройство обесточено! – произвел доклад высокий старшина 2 статьи, стоявший у рулевой колонки.

На старых кораблях в ходовой рубке был большой штурвал, вращающий баллер руля. Сейчас вместо него на большинстве военных кораблей стояла рулевая колонка, на которой находилось небольшое колесико, которое и было собственно штурвалом. Правда, на каждом корабле, как резервный вариант в кормовой части, сохранилось штурвальное колесо, но находилось оно в румпельном отделении. При необходимости управление кораблем можно было перенести туда.

Нос «Бреста» находился на повороте для выхода на фарватер, но корабль уже медленно проходил эту линию и двигался дальше в сторону зловещих бурунов, торчащих из воды, как огромные пальцы, названные на карте как «камни Унковского». Ход у корабля 18 узлов – это много.

– Минут через пять или десять воткнемся – мелькнула зловещая мысль у вахтенного офицера, бросившегося к машинным телеграфам.

Все в ходовой рубке стояли, как парализованные. Настолько это было неожиданно. Обычно питание на кораблях было двухбортным и в случае отказа основного питания автоматически подключалось питание другого борта. А сейчас ничего не включилось, и это было странным, тем более на ходу корабля вблизи скал, при прохождении узкости, на повороте.

Командир, до этого спокойно сидевший в своем кресле и читавший какие-то документы, уловил эту зловещую тишину, окинул ходовую рубку взглядом и отбросил на пол документы выскочил из своего кресла. Опережая вахтенного офицера, бросился к машинным телеграфам.

– Задний ход – прокричал он.

Сам перевел машинные телеграфы на задний ход, но машинные телеграфы зловеще промолчали, не отзываясь привычным ответом звонков из поста энергетики и живучести.