Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– А я направление в госпиталь выпишу, и фельдшера Самойленко дам в провожатые, для полной видимости. Острый приступ аппендицита, срочно надо. Только за живот держись и хромай – предложил Свиридюк.

– Вот и славненько. Значит так и действием. А ты сам Кузьма, как с этими? Как попал в эти «тантон-макуты» – решился спросить Никифоров.

Кузьма покраснел, замялся немного, а затем своим ровным и спокойным голосом ответил:

– Два года назад выгнали с флота. Комиссия из Москвы, от Бондаренко, такие недостатки нашла, что продолжение службы командованием было признано нецелесообразным. Поперли меня со службы, потом детей тренировал, хотел в менты податься, да посмотрел немного как у них и понял, что не по мне эта служба. Не приучен мзду брать. Там нижние чины, старшим ежедневную мзду с простых людей собирают, должны сдать норму за дежурство. А кто не дает из тех выбивают. Подобрали эти, когда совсем жить не хотел. Но это лихие люди – бойтесь их, у большинства по несколько ходок в лагеря, за убийства. А теперь на какую-то крупную шишку здесь работаем. Обещали очень хорошее вознаграждение. Вот если коротко.

Да побросало тебя – с уважением пожал руку Кузьме Никифиров – ладно пока всем готовиться к ночной операции.

– А может Литовченке на ночь «гексавитовку» в баньку дать со снотворным? – спросил смущенно начмед – как тогда «Фуул Пруув» Игорь с Серегой приготовили.

– Вот это будет неплохо. Ты бы и охранников угостил – похвалил начмеда Никифоров.

– Не, не пройдет – внезапно вмешался Кузьма – Николаич за такие дела, если унюхает, отправит рыб кормить. У нас строго очень по этому пункту. А вот Литовченко, и его команду вполне можно.

– Так и порешим – пожал руку Кузьме Никифоров, и офицеры поодиночке стали выходить из каюты. Первым как на охоте выскочил Кузьма, и моментально скрылся в темноте коридора.

Морозов держа руки на животе справа, как научил его Свиридюк, вместе с ним и с фельдшером Самойленко, которому все объяснили, все как следует, минут через тридцать направились к трапу. Почти час Свиридюк, доказывал, в чем-то убеждал начальника охранников Николаича, подозрительно смотревшего на Морозова и Свиридюка.

Несколько раз запрашивал Литовченко по связи, затем сам сходил к нему в каюту командира. Литовченко решил, что одним офицером на корабле меньше – даже лучше, но приказал начальнику охраны, дать двух охранников в сопровождение, приказав не спускать с офицера и фельдшера глаз.

Морозов с фельдшером сошли на берег, и похромав в сопровождении двух охранников, с короткими автоматами направились в бухту Чародейка, где стоял на «Смоленск» по тропе Хоши-мина, через сопку Надежды и откуда в город ходили автобусы.

На трапе на первую палубу Никифорова перехватил Гагулин:

– А вы где были товарищ командир? Я с ног сбился вас разыскивая. Если что наши натворят, с нас ведь спросят в первую очередь. А там суд военного Трибунала, а у меня две девочки. Вы ничего не слышали, ничего они там не затевают?

– Да что они могут затевать – пьют остатки «гексавитовки» – доктор приготовил – говорит полезная для здоровья штука – спирт на витаминах настаивает. Уже пьяные валяются, небось, надо посмотреть, чтобы на обед и ужин не проспали. Пойдем лучше к Литовченко – он теперь в моей каюте. Ты приготовь на вечер, что выпить и закусить московским товарищам и проинструктируй Свиридюка, что бы к 22 часам сауна была на высоком и «гексавитовки» возьми для Литовченко и его друзей.

Герасимов пригласил в каюту двух старшин-контрактников ЗАС-овцев Антона Ершова и Вадима Завгороднего:

– Слушайте мой последний приказ на корабле, старшины. Мы должны уничтожить весь ЗАС и документацию этой ночью. Иначе все уйдет за рубеж. Считайте, получили команду «Огонь» на уничтожение всей специальной техники на случай захвата корабля. Документацию со всеми грифами секретности через машину «Тайна» пропустить в лапшу, ну а субблоки и шифраторы аппаратуры кувалдами. Да так чтобы никто не узнал и не услышал, иначе все уйдет на «Бресте» прямо в Пентагон.

– Так что это решено на высшем уровне?

– Ничего не решено, и если мы этого не сделаем, то никто не сделает. Завтра сходим с корабля и все бросаем здесь, что не уничтожим – уйдет в Корею. Другого времени и возможности не будет. Дело добровольное, и очень опасное – принуждать не буду никого. Если поймают «черные», то выводы могут быть самые тяжелые – могут и к стенке поставить. Ночью нам надо проникнуть на боевые посты, у меня есть запасные ключи, в сейфе. Тихонько покрошить шифраторы и субблоки, а затем обломки, обрывки – в эвакуационные мешки, и за борт. Оставить одни корпуса аппаратуры – их не спасем. Шуметь нельзя, ни при каких обстоятельствах – Герасимов решил брать все на себя, понимая, что чем меньше знаешь, тем легче жить – Ну так кто со мной?