Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Настроение у всех было не самое лучшее. Еще пару лет назад при стоянке в Дальзаводе стоял вопрос о переходе авианосца для ремонта, в Черноморский судостроительный завод, у которого для такого ремонта хватало и мощностей и возможностей. Потом встал вопрос о консервации, до лучших времен в бухте Русалка. И вот внезапное решение высшего московского командования – срочный спуск военно-морского флага, на который даже никто не прибыл из руководства флота, и отстой с жалкими остатками экипажа в забытой Богом бухте Русалка. Механизмы за год повыходили из строя, и частично повыводились доблестным личным составом, который занялся злостной продажей всего, что плохо лежало на корабле. Первыми отказали электростанции и после большого пожара в носовой электростанции на палубе водрузили переносные дизель-генераторы, которые и дают освещение и тепло в ограниченной части корабля, и являются вечной головной болью командира БЧ-5 и командира электротехнического дивизиона. Поговаривали, что экипаж доживает последние дни, скоро придут гражданские специалисты, которые должны подготовить корабль для продажи то ли в Индию, то ли в Китай.

Замполит остался в одиночестве за командирским столом. Лишь за дальним боковым столом удивлено смотрели в сторону офицеров мичмана. Надо сказать, что после перевода корабля в бухту Русалка мичманская кают-компания закрылась, и оставшиеся на корабле, в составе так называемого временного сдаточного экипажа 6 мичманов перебазировались питаться в офицерскую кают-компанию. И вот теперь, допивая компот, мичмана молча и с неприязнью, смотрели в сторону офицерского стола.

– И чего этим офицерам неймется? Все понятно – корабль и так на иголки, и деловому человеку надо побольше поснимать с него всякого цветного железа и продать местным барыгам, по ночам так и роящимся у корабля, под различными причинами – подумал вытирая пышные усы мичман Опанасенко – старшина команды дальнего радиолокационного наблюдения, и ставя стакан из под компота на стол – Вот поднакоплю несколько десятков тысяч гринов и тогда можно в Украину. Стану на Полтавщине знатным человеком, хозяином. Можно будет и свое дело открыть любое, хату добрую отстроить с бассейном, с башенками, как в кино показывают у буржуев. И чего этим офицерам не сидится, ну да ладно нам больше достанется. Пусть сидят со своими погонами и кортиками. Вон я толкнул уже свой за 150 гринов заезжему из Хабаровска барыге, а заодно и пару двигателей со сломанных катеров. Нет, вовремя я не поехал с хлопцами в Украину. Теперь буду по сравнению с теми, кто спешили на двойные оклады и шмат сала, обеспеченным человеком, а тогда можно уже будет вернуться на ридныненьку Украину – незалежную, самостийную. Надо только поболе, этих клятых москалей, раскулачить теперь, пока есть возможность.

Мичмана с шумом встали с привернутых к полу крутящихся стульев и покинули с шутками кают-компанию. Впереди шел здоровой и коренастый Опанасенко, с какой-то непонятно злобой рыскавший взглядом по сторонам.

– Черт их побери, как в таких условиях заниматься вопросами воспитания? На корабле остались одни неврастеники. Ну, порежут «Брест», ну и что – продадут железо и построят этим же дуракам квартиры в Приморском крае. Чего шум поднимать из-за этого куска ржавого железа? Да красная цена ему пара двух десятиэтажных домов – это лучше, чем так ржаветь годами в этой Тмутаракани – думал замполит, упоительно доедая остатки макарон.

Вестовые матросы, молча убирали тарелки со столов.

– А что ребята готовы, раньше времени домой поехать? Корабль продадут или на иголки пустят – вам службу сократят и по домам все сразу. Хотите?

– Хотеть-то домой хотим, но и корабль жалко. За что его так? Или флот России совсем уже не нужен? – спросил с какой-то болью во взгляде матрос Ершов, призванный из Москвы.

– Ну, жалко и мне корабль конечно. Это понятно, сердце болит, но больше домов построят для офицеров и мичманов. А они дурные этого не понимают. Устроили здесь показательный отказ от приема пищи.

– Нет, товарищ капитан 3 ранга, и мне сегодня кусок в горло не полезет – не согласился с доводами зама по воспитанию Ершов – мы же со Жженовым полтора года назад на боевой были в Индийском. Так чувствовали там, что корабль нужен Родине. Мы свое дело делали честно, а теперь что? Полкорабля на металлолом продали. А вокруг роятся прохиндеи всякие.

Слезы выступили на глазах у вестового, он отвернулся в сторону раздаточного окошка. Его рукой толкнул в бок второй вестовой, матрос Губайдулин из БЧ-2: