Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Командир разлил водку в рюмки и вызвал вестового, нажатием на кнопку вызову. Через минуту свежевыглаженный и блистающий белизной своей формы матрос Васильев стоял перед командиром и ел его глазами.

– Андрюша – придумай пожалуйста, что тут можно накрыть нам с Василием Васильевичем – командир сделал круговой жест, вытянутым указательным пальцем обводя по кругу журнального столика. Васильев кивнул и бесшумно исчез за дверью командирской каюты.

Командир двумя дрожащими пальцами нашел в полуразорванной пачке Беломорканала папиросу дрожащими руками прикурил, переставил пепельницу с письменного стола на журнальный. Чувствовалось, что этот разговор ему дается очень тяжело и он сильно переживает. Бросил спичку в хрустальную пепельницу, затянулся и продолжил:

– Василий Васильевич, не для кого, не секрет, что ты уже больше года исполняешь обязанности старшего помощника, ты уважаемый офицер. А тут с Бондаренко эта незадача с дурацкой дуэлью, пришлось списать сразу двух перспективных офицеров.

В это время вестовой Васильев, постучавшись в двери каюты, внес поднос, на котором стояли разносолы и любимые командиром корабля маринованные огурчики, вываленные на блюдечки шпроты и сардины, бутерброды с колбасой и ветчиной, аккуратно разложенные в квадратной хрустальной мисочке маленькие маринованные помидорчики, на отдельном блюдечке было мелко нарезанное сало.

Командир замолчал, затянулся папиросой, отставляя, как всегда немного в сторону, покалеченный мизинец правой руки, выдержал паузу, пока Васильев все это богатство расставлял на столе. Васильев все аккуратно расставил, поставил перед командиром и Василием Васильевичем чистые тарелки с якорьком на ободке и надписью золотом «Брест», положил на свои места вилки и ножки и по жесту командира исчез за дверью.

– Поэтому предлагаю тебе официально стать старшим помощником командира на «Бресте». Заранее говорю, что принуждать быть командиром или бросать тебя здесь одного, я не стану, но я не смогу один вытянуть этот корабль. Я задержусь здесь на еще максимум на два года, поэтому я предлагаю тебе заключить со мной контракт.

С этими словами командир, покраснев отчего-то, поднял налитую рюмку:

– Ну как твое мнение? Выручай командира. Я один не выдержу. Сердце стало барахлить, а я даже в госпиталь лечь не могу, некому доверить корабль. Отпуск два года не гулял. А на неделю отпустили, помнишь, что из этого вышло. Жена Настена стонет, зачем тебе нужна эта каторга? А я уж и забыл, как она выглядит, а она наверно забыла меня.

Василий Васильевич тоже поднял рюмку, подумал немного, выдохнул воздух:

– Товарищ командир сказать нет, у меня не хватит совести, сказать да – это пойти против себя и против вас. Нет, я бы без слов пошел бы против себя – продолжил Василий Васильевич, увидев, что командир хочет что-то сказать – и наступил бы ради нашего корабля и вас лично на горло, любой даже самой хорошей песне. Но не ранее, как вчера вечером со мной разговаривал контр-адмирал Мокшин, начальник нашего управления и сказал, что забил меня в приказ Министра обороны на академические курсы в следующем месяце. Это с мая до августа. Он сказал, что планирует меня в дальнейшем использовать, как начальника 2-ого отдела его управления. Я пытался отказаться, но, если ты в приказе Министра обороны, то разговаривать бесполезно. Кто осмелиться взять на себя смелость изменить приказ?

Командир подумал, поставил на столик рюмку, задумался, взял из пепельницы папиросу, которую положил туда, перед тем, посмотрел вверх, в глазах блеснула слеза, а седые волосы еще сильней разъехались в разные стороны:

– Убил ты меня Василий Васильевич. Но я сам виноват. Мне звонил этот Мокшин пару месяцев назад, когда мы боролись с этим твоим Литовченко и спросил, как я посмотрю, если в дальнейшем будем рассматривать отправку тебя на учебу и я не думая, сказал, что не против. А сейчас все это вернулось, когда я этого уже не ждал и ты мне, так нужен сейчас здесь. Ну, сам виноват – самому и расхлебывать. Придется Мансура подтягивать – он уже получил на днях капитана 3 ранга, орденоносец. Хотя сердце лежит, и лежало к тебе. Это если честно, говорю, тебе, как на духу. Чувствую, что из тебя может получится хороший командир корабля. Есть у тебя что-то такое, чего нет у других.

– Может, с флота кого дадут Николай Афанасьевич? Я знаю, что Мансур хотел в академию в этом году поступать и даже все документы оформил.