Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Корабль вышел в море для отработки взлета и посадки с проскальзыванием. Самолеты 45 и 46 поочередно взлетали с различными подвесками, на различных углах разворота двигателей проверяя возможности техники. Адмирал и полковник радостно обсуждали между собой результаты испытаний.

Наконец очередь дошла до спарки. Оба испытателя уселись в спарку. Все шло как всегда. Двигатели спарки достигла необходимых оборотов, летчики запросили добро на взлет и сорвавшись с тормозов спарка понеслась по палубе. Уже на второй площадке стало понятно, что она не взлетит. Командир, наблюдавший за взлетом с левого сигнального мостика, с ужасом схватился за голову.

Спарка задев задними колесами, за заваленные леера спонсона полетной палубы рухнула впереди по курсу. Как только она коснулась воды, поочередно сработали пороховые катапульты и взлетели вверх два тела с креслами. В воздухе кресла отделились от летчиков и стали падать самостоятельно. Один летчик упал по левому борту в море, а второй на парашюте опустился прямо на палубу. Одно кресло упало на контейнера крылатых ракет, а второе где-то далеко в море.

Приземлившийся на палубу летчик тер между ногами рукой, а затем отбросил шлем, и стало видно, что это Миша Золотаревский, значит в море выкинуло Олега Кенарчука. За ним уже полетел спасательный вертолет.

Золотаревского уложили на носилки и понесли в санчасть, где его встретил Игорь Муратов.

Адмирал, полковник Елкин, руководитель полетов Мухин прибежали в санчасть узнать обстоятельства катапультирования.

– Миша в чем дело? – кричал руководитель испытаний от КБ Михаил Иванович Якошвили.

– Так товарищи начальники, все свободны – закрыл перед носом начальников дверь Игорь Муратов – разберемся, тогда сможете побеседовать, а пока его не обследуем никаких разговоров.

Командир корабля пожал плечами и поддержал доктора.

Из севшего на палубу спасательного вертолета спрыгнул Олег Кенарчук, завернутый в одеяло. Зубы его стучали:

– Костюм ВМСК затек, не успел закрыть клапана.

– Олег, а как тебе система катапультирования, Миша представляешь себе, на палубу даже приземлился, ноги не замочил – бежал вслед за испытателем, конструктор катапульт.

– Плохая система – безапелляционно заявил Олег, укутываясь плотнее в одеяло.

– Почему, плохая? – опешил, спросивший Олега, конструктор.

– Потому, что как еврей так на палубу, а как хохол, так в воду – усмехнулся Олег и пошел вслед за Игорем Муратовым в санчасть.

В ходовой рубке царило молчание. Командир нервно ходил из одного конца в другой.

– Командир поворачивай в базу, все равно выход сорвался, более здесь, делать сегодня нечего – приказал адмирал.

– Да я думаю, Александр Сулович, почему на одиночных взлетали нормально, а на спарке не смогли? Скорость была вроде одинаковая для взлета, ученые чего-то не учли?

– Да нет, расчеты сделаны нормально, проверены, раз пять – вмешался в разговор Якошвили.

– Да у него сразу переднее колесо не поднялось вверх. В этом вся проблема – сказал куривший в стороне руководитель полетов Мухин – я сразу понял, что не взлетит. Но ведь все в один момент. И если бы они на палубе катапультировались, то их размазало бы о надстройку.

– Могло размазать о спонсон, если бы накрыло – сказал задумчиво адмирал.

– Кстати, а почему их не катапультировало сразу при сходе с полетной палубы, а лишь от воды?

– задумчиво спросил командир – ведь у них должна была включена система автоматического катапультирования.

– Да, Кенарчук отключил автоматическое катапультирование уже на второй площадке. У испытателей закон – тянуть самолет до последнего – подтвердил сомнения командира Мухин – аппаратура объективного контроля подтвердила это.

– Тогда, как же они катапультировались? – спросил озадаченный адмирал.

– Золотаревский дернул, когда они летели вниз, а система такая, что катапультирует обоих, причем в разные стороны. Первого влево, а второго вверх.

– Умная система, однако – снял фуражку адмирал.

– А вы слышали товарищ адмирал, что Кенарчук сказал про систему, когда прибыл на корабль? – вылез откуда-то сзади заместитель командир корабля.

– Да слышал Олег Николаевич. Весь корабль об этом радостно говорит – с досадой ответил адмирал.

Летчиков-испытателей увезли в госпиталь, испытательные бригады уехали в Феодосию и в Москву. На авианосце наступило относительное затишье.

Авианосец встал на длительную стоянку в базу, а испытания на время были приостановлены. Довольные офицеры, бегали почти каждый день домой, а утром опять уходили на полеты в Уссурийский залив. Отрабатывались полеты авиаполка, а довольные ракетчики отрабатывали по самолетам свои системы наведения.