Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

– Ну а помощник?

– Да нет у нас такого. Был раньше такой что лучше бы не было никого, но за систематические пьянки уволили со службы. На выходы дают то с «Вороны», то с «Сыча» – колоритные личности -Ганюшин и Петрушин, дают однако прикурить. Один другого стоит. Сам увидишь. И теперь ты появился, Слава богу, вернее слава партии! – закончил врач – Считай я вахту политическую тебе, в этом вопросе сдал. Если что обращайся – поможем, чем можем.

Володя тоже закончил чай.

– Мне наверно надо идти представиться командиру? – он посмотрел на врача.

Тот посмотрел на часы, немного присвистнул:

– Ах, черт засиделся! Меня там электрик Камсигулов заждался – панариций резать надо, пойду тренироваться – он усмехнулся, взял со стола недописанное письмо и направился к выходу.

В дверях он видимо что-то вспомнил, повернулся к Володе, и сказал:

– К командиру сейчас бесполезно. Спит! К обеду проснется – тогда и иди! Чхартишвили отведи товарища лейтенанта в его каюту – эти слова донеслись уже издалека с трапа, ведущего наверх.

Хлопнула где-то наверху тяжелая дверь, и все затихло.

Из своей «шхеры» показался вестовой Чхартишвили.

– Вы кто по должности товарищ лейтенант?

– Замполит ваш новый – закончил пить чай Володя и поставил стакан на блюдечко – как зовут по имени.

Матрос заулыбался:

– Чхартишвили зовут все. Или просто коротко зовут швили – по нашему, по-грузински это означает сын.

– Я по имени спрашиваю?

– По имени на Родине звали Сандро, а здесь или Швили – офицеры или просто Чурка – так говорят мичмана и матросы. Я не обижаюсь – глупые они. Не любят за то, что я устроился в кают-компании. Но меня по имени никто не зовет.

– Значит Саша по нашему – резюмировал длинную речь Володя – пойдем в каюту я брошу чемодан, а заодно посмотрю, что у вас тут к чему.

Вестовой взял из рук Володи чемодан и чему-то улыбаясь, побежал вперед. Володя еле поспевал за ним по трапам.

Они поднялись в надстройку, и остановились перед дверью с медной давно не надраенной надписью «Замполит». Напротив, была дверь такая же дверь, с надписью «Командир», которая была приоткрыта, и откуда раздавался мощный храп.

Вестовой Саша посмотрел боязливо в сторону командирской каюты и тихо постучал в дверь каюты в надписью «Замполит». Через пару минут пришлось сделать это более настойчиво. Наконец дверь открылась и появился старшина в синей, грязной, помятой робе без боевого номера. Не видя Володи, он спросил Чхартишвили:

– Чего ты ломишься Чурка, не знаешь, что я тут отдыхаю перед ДМБ? Придется тебе после отбоя отбить баночки, чтобы в следующий раз неповадно было будить годка.

Чхартишвили попытался что-то сказать, но Володя отодвинул его в сторону, и буквально вдавил тяжестью своего тела старшину в каюту.

– Вы кто будете такой? Что вы делаете в моей каюте? – буквально прохрипел он на старшину.

Опешивший старшина был вынужден отступить назад:

– Я это приборщик этой каюты. А ты кто будешь летеха?

– Не ты, а вы, не летеха, а товарищ лейтенант – обиделся Володя – объясните товарищ старшина мне, что здесь делает сейчас приборщик моей каюты в рабочее время?

Он присел на крутящееся кресло около стола и разглядывал приборщика, стоявшего перед ним. Небритая щетина и помятые от сна щеки указывали на то, что приборщик еще не умывался, видимо не был даже на подъеме флага, а просто подло спал.

На столе были навалены, видимо драгоценности приборщика-годка. Ушитая синяя суконка с подрезанным воротником, гюйс с нашитыми над якорем тремя золотыми ленточками из золотого галуна, олицетворяющими видимо три года службы счастливого обладателя и большой бархатный альбом синего цвета с наклеенными красными буквами «ДМБ Русалка 1979!», пепельница полная сигарет и видимо недопитая медицинская бутылка из под спирта с цифрами на боку.

Володя понюхал бутылку и скривился. Пахло спиртом. Затем открыл альбом. Со всех фотографий на него смотрело лицо приборщика, то в форме капитан-лейтенанта, то в объятиях какой-то девахи видимо в этой же каюте. Вот деваха повисла на стволе артиллерийского орудия, отчего короткая юбка задралась и из под нее вылезали ажурные трусики. На следующей фотографии приборщик на ходовом мостике, выставил правую руку вверх, приветствуя кого-то, а другой держит рулевую колонку.

Володя посмотрел критически на фотографии, хмыкнул, присвистнул и посмотрел на приборщика, разглядывавшего его с каким-то презрением.