Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Тот опять отвлекся от чтения газеты, опустил ее и улыбнулся:

– Ты это чего? Ты это кому ХМХМ изображаешь?

– Не ты, а вы или можно просто товарищ лейтенант – командирским голосом ответил Володя – и потом при прибытии на корабль любого офицера, вахтенный у трапа обязан приветствовать его стоя, отданием воинской чести и если непонятно кто прибыл, то вызвать дежурного по кораблю.

– Так я это посмотьел, что вы пьишли – доброжелательно сказал матросик, заулыбавшись – и кажется даже вам хукой махнул? Чего вам надо еще? Честь вроде отдал? – он развел руками и опять углубился в чтение газеты.

Матросик явно не выговаривал букву Р. Но то что он не среагировал на прибытие офицера – это о многом говорило.

– Придется приводить в порядок – подумал Володя.

Пес, обнюхавший ноги лейтенанта, внезапно задрал свою левую заднюю лапу, и описал лейтенанту брюки, видимо выражая общее отношение экипажей всех кораблей к новому лейтенанту.

Матрос, оторвавший глаза от газеты и увидевший это радостно заулыбался, а Володя, почувствовав неладное увидел мокроту вокруг левой ноги.

– Я вам товарищ матрос объяснять ничего больше не буду. Вызовите сюда немедленно дежурного по кораблю – Володя рассвирепел и потряс брючиной, стряхивая отметину вахтенного пса.

Матрос недоуменно посмотрел на Владимира Ивановича:

– Что это мол что тебе надо лейтенант? Я же все сделал как лучше. Это же не я описал твои новые лейтенантские брюки, а Корсар. Так какие ко мне претензии?

Владимир Иванович был служакой, и службу знал хорошо. Служил он не первый год, и отслужил полностью срочную службу.

Он поставил свой небольшой чемоданчик с вещами на грязную в ржавых подтеках палубу корабля, остановился, нависая двухметровой глыбой, над резко замигавшем матросом.

Тот еще сидел несколько секунд и прежде, чем Владимир Иванович что-то опять сказал, растерялся окончательно, заморгал глазами, вскочил и отдав как положено честь и отрапортовал:

– Товаищ лейтенант, вахтенный у тхаапа СКЭХ «Сыч» матхос Чехиватенко. Извините задумался, не заметил вас.

Володя усмехнулся, матрос не заметил. Он усмехнулся и отчетливо и твредо сказал:

– Значит так Чеиватенко, уберите отсюда скамью и табуретку, вахту нести впредь только стоя, не отвлекаясь на чтение книг и газет. Вызовите сюда немедленно дежурного по кораблю и разберитесь со своим псом. Ему видимо здесь не место.

Володя нагнулся, вынул из кармана брюк носовой платок и брезгливо стал вытирать штанину.

Испуганный внезапным проявлением служебного рвения лейтенанта и не зная кто перед ним, матрос на всякий случай поправил на голове грязную бескозырку с давно облупившейся надписью «Тихоокеанский флот» и нажал дважды на коричневый блямпер, висевший на леерах на каком-то проводе.

По кораблю раздались два длинных звонка колоколов громкого боя – вызов дежурного по кораблю.

Прошло минут пять. Володя за это время приказал матросу постирать робу и чехол на бескозырке, начистить черным кремом ботинки и только после этого заступить на вахту. Матрос на всякий случай подтянул ремень, поправил штык-нож, одернул грязную в рыжих подтеках бывшую белую робу. Наконец из какого-то люка появилась кудрявая голова какого-то небритого человека с мичманскими погонами, поправляющего повязку на рукаве и без фуражки.

Увидев вытянувшегося матроса перед незнакомым лейтенантом, мичман в помятом кителе и без воротничка, с сине-бело-синей повязкой «рцы», как бы остановился на полпути, и оттуда хриплым голосом крикнул:

– Череватенко убью чмо! Почему посторонние на корабле? Какого черта спать мешаешь?

– Так, товарищ мичман идите сюда, я не посторонний а офицер – лейтенант. Вы что не видите Я вас прошу сюда подняться – начинал злиться Владимир Иванович, убирая платок в карман черной тужурки.

Мичман еще раз черными мутными, явно не трезвыми глазами окинул лейтенанта и не вылезая из люка спросил:

– А что вам надо? Вы к нам? Командира нет – пьяный он не пришел из дома, а за него командир БЧ-2,3 пока.

– Нет, я не к вам, я на «Попугай», но поднявшись к вам увидел в безобразном состоянии вахтенного матроса и не смог пройти мимо. Он не стрижен, не брит. Грязная не стиранная минимум несколько месяцев роба, грязный чехол на бескозырке. Это называется у вас вахтой?

Видимо, все поняв мичман, продолжая стоять еле высунувшись из люка закричал тонким фальцетом:

– Череватенко – моральный урод! Зарою тебя чмо! Ты как себе позволяешь вести с офицером? Почему не стриженный, не бритый, в грязной робе и не стиранным чехлом. Какого черта ты меня и весь наш корабль подводишь? Быстро сдать вахту и к Порошенко на всю ночь масла качать. Вызывай подмену.