Виктор Блытов - Служил Советскому Союзу!

Шипенок отрицательно покрутил головой и спросил:

– А изменить ничего нельзя? Это видимо какая-то трагическая ошибка. Капитан 1 ранга мне сказал на авианосец «Брест» – умоляюще посмотрел Володя на капитан-лейтенанта.

– Нет, никакой ошибки нет – ответил капитан-лейтенант, еще раз посмотрев свои бумаги – мне Михаил Абрамович звонил и дал насчет вас конкретные указания по вашему назначению. Видимо он все согласовал с нашим политическим руководством. Остальное все не ошибки, а закономерности. Начинайте службу там, а потом, если проявите себя, возможно вас переведут туда куда вы хотите.

Он протянул еще какие-то бумаги. Володя взял, еще раз посмотрел, нет во всем этом ошибки, расписался там, где ему показал капитан-лейтенант. Вид у него был обалделым:

– Черт, черт, черт! Может еще можно что-либо сделать? Ведь этот капитан 1 ранга пообещал «Брест», а здесь какой-то поселок Брестский и какие-то СКРы.

– Машина пойдет от главного входа ровно в 14:30. Через полчаса. Шофер проинструктирован и будет вас ждать. Не опаздывайте – форточка двери перед носом Володи резко захлопнулась. Улыбка Володи вдруг превратилась в какую-то виноватую и казалось, что он вот, вот расплачется.

Немного подумав о чем-то он побежал назад к Борису Абрамовичу, но того уже не было на рабочем месте. Дверь в кабинет была закрыта, и на ней висел листок с красивой каллиграфической надписью:

– Не тревожить до трех часов, обеденный перерыв!

С горя Володя чуть не расплакался, посмотрел на часы, было двадцать минут третьего.

Наверно надо спешить, а то еще на самолет опоздаешь, не дай Господь. А где здесь жить, если опоздаешь? Надо бежать на машину пока не ушла. Где эта машина о которой говорил капитан-лейтенант?

Приказ Командующего флотом есть приказ, а Володя, как человек военный, привык приказы выполнять и лишь, потом можно пытаться их изменить. Не оспаривать же приказы с начала службы. И он немного успокоился, тем более появилась цель. На СКР-ах служат тоже офицеры и там тоже надо защищать Родину. А на авианосцах, он обязательно будет служить. Это цель его жизни.

– Ладно чего там? Посмотрим, что к чему и почему. Разберемся. В конце концов, где наша не пропадала, я еще буду служить на авианосцах – подумал он и побежал к выходу искать машину.

– Ты лейтенант не унывай, – успокаивал лейтенанта заместитель командира бригады СКР-ов по политической части капитан 3 ранга Мореньков, – ну и что, что СКР не крейсер, зато чаще жену будешь видеть. Не то что на крейсерах мотаются непонятно где и зачем, по полгода, а то и более. Нет у нас служить в ОВРе свой смак. Они в море, а их жены наши. Так флот устроен.

Лейтенант понурил голову от такого высказывания. Капитан 3 ранга тоже понял, что сморозил глупость, и смутился.

Он даже подвез на своей машине из Чародейки в Русалку нового лейтенанта. Наконец флот вспомнил и о них. Теперь есть с кого спросить за эту злополучную Русалку и службу на этих забытых богом кораблях.

– Ты хоть женат? – спросил, как бы жалея нового лейтенанта и ковыряя ногой в выщербленном старом асфальте.

– Так точно, женился перед выпуском, жена беременная, через четыре месяца будет ребенок – и видимо, вспомнив беременную Наташу, Владимир опять заулыбался во весь рот.

– Чего все время улыбаешься? – внезапно подумал замкомбрига – это плохо, что женат. Чероез четыре месяца будет проситься в отпуск. Для лейтенанта это плохо. И не надо улыбаться все время. На флоте это не принято. А то подумают, что всем доволен и ничего тебе не надо и ведь не дадут. Так бы о службе бы думал, как улыбается, а завтра начнутся нюни – квартиру дай, на берег отпусти, жена беременная или родила, а то еще дефициты дай, которых и так на все командование не хватает. Эх, лейтенанты, черт бы вас побрал, все как один – цыплята беспомощные.

– Нет для нас, самое хорошее, когда офицер холостой – капитан 3 ранга аж размечтался – если не пьет на корабле еще, то цены ему нет. И на берег не надо и о любимом личном составе думает и днем и ночью. Ладно, иди на корабль и знакомься с экипажем – закончил свой монолог замкомбрига.

– А с квартирой, как будет? – спросил, уже успевший смириться с неизбежным, Владимир Иванович.

Его легкий белорусский акцент, в который раз покоробил ухо политработника. Мореньков опять потер вращательными движениями дырку в асфальте ботинком, затем поднял голову вверх и улыбнулся:

– С квартирами в нашем поселке Брестском просто очень плохо. Есть там наш военный трехэтажный дом. Поселок Бресткий – это километров двенадцать от бухты, а если через сопку напрямик, то только семь километров. Но дорогу надо знать. Здесь же все же тайга. Привыкнешь.