Дмитрий Горчев - ЖЖ Дмитрия Горчева (2001–2004)

«Молодой человек, вы не знаете, что это за дом?» — спросил меня очень старый старик с двумя всего зубами во рту, один слева сверху, а другой справа снизу, и показал пальцем на домик, который расположен у меня прямо во дворе. «Не знаю, — притворился я, — Извините». «Как?! — поразился старик. — Вы тут живёте и не знаете?! Да ведь этот дом Владимир Ильич Ленин подарил медсестре, которая за ним особенно хорошо ухаживала! Вот тут смотрите крышу перекрыли — раньше была деревянная, а теперь железная, лаком ещё покрыли, я тут семьдесят лет живу».

Я потом поднимался в лифте и думал про то, что всё равно моя история про Маму Милицейского Капитана — она была лучше, хотя скорее всего и неправда.

Однажды хотел спуститься в лифте с музыкантами из ансамбля крематорий, но в лифте загорелась лампочка что перегрузка. Ну я извинился и вышел, и спустился со второго этажа на первый пешком. Тяжёлые мы все стали, мокрые и разбухшие, вот что. Ну или я может один такой, не знаю.

И ещё я не знаю зачем я иногда хожу ещё на рокконцерты. Я из них выхожу всегда совершенно больной и разрушенный.

У Григоряна есть одна очень хорошая песня про то, что пиноккио датский принц, пиноккио чёрный маг ну и так далее. Но он её нигде не исполняет, потому что эта песня кроме меня никому не нравится. А если она нравится мне, то это всё равно что она вообще никому нахуй не нужна. То есть я же ведь не побегу махать под неё зажигалкой, да и свистеть я умею в основном только про себя и в полной тишине. И если таких как я собрать даже полный ледовый дворец, шуму от нас не будет вовсе никакого, ну разве что вздохнём все иногда, в общем один сквозняк и никакой радости.

Так что вот так и поёт он по сей день про то что мы живём для того чтобы завтра сдохнуть. Хотя и сам знает, что это не совсем так.

Борис Борисович Гребенщиков придумал такую штуку что в художественных песнях можно ругаться матом.

Авторство песни впрочем на целомудренном сайте аквариума обозначено как группа «Х** забей!»

Похоже, что содержатели интернет-страницы, в отличие от Б. Б. Гребенщикова, знают, что «достойный человек питерской закваски никогда не позволит себе табуированной, запрещенной лексики» (Дм. Каралис, директор Центра современной Литературы, писатель).

А между тем вокруг моего дома совсем уже осень. Ещё вчера она была только на земле, а сегодня вообще уже везде, даже у меня на балконе.

Очень сентиментально, я понимаю. Но мне можно.

Вообще редкий мой день рождения можно вспомнить без содрогания. Но особенно запомнились два юбилейных.

В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году в свой день рождения я стоял дневальным по роте. В наряд меня отправил командир отделения Ваха Хамхоев, с которым у меня был затяжной конфликт, закончившийся в конце концов огромными пиздюлями. Мне, конечно, а не ему, но это ладно. Ну вот значит, где-то уже после отбоя пидарашу я взлётку (то есть мою полы в коридоре для построений) и тут вызывают меня срочно в штаб. Ну, я оправляюсь, застёгиваю крючок на горле и иду в штаб получать очередной какой-нибудь пизды (просто так же в штаб не вызывают, тем более срочно). А там сидят нарядчики — Вова Захаров, Витя Заплаткин и Марк Цынман, довольные страшно. Налили мне чаю, даже с сахаром и вручили мне подарок: пачку сигарет дюбек, которую купили вскладчину. Вот вам крест — это был самый прекрасный подарок, полученный за всю скучную мою и неказистую жизнь.

А когда мне исполнилось тридцать, я как раз разводился с женой и обдумывал как бы съебать куда-нибудь подальше, но это впрочем тоже неинтересно. В общем проснулся я утром, включил телевизор, а там шла программа из тех которые передаются для придания бодрости тем, кому надо в девять часов быть на работе. Я к тому времени к счастью ни на какой службе уже не работал, так что смотрел её просто так. Ну и вот в этой программе лично для меня ансамблем крематорий была в то утро исполнена песня: «Ну вот нам уже тридцать лет. Ну вот нам уже тридцать лет. Ещё тридцать лет — и пиздец».

В принципе так не бывает, но тем не менее это чистая правда. Я дико расхохотался, быстро поругался с супругой и пошёл в магазин. Купил там себе две бутылки водки и обе их, между прочим, выпил. Вечером потом пришли какие-то гости, приличные все люди, но я их не очень помню. Помню только что никаких продуктов я в тот день принципиально не покупал, так что супруга моя кормила их квашеной капустой, водку я всю выпил, и гостям кажется было не совсем весело. Зато я сидел во главе стола и был совершенно всем чрезвычайно доволен.