Искандар Бурнашев - Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

– Готов?

– Так точно!

– Отвечайте на первый вопрос.

– Вопрос: «Особенности эксплуатации боевых машин в осенне-зимний период».

Майор с эмблемами танкиста на погонах, скучающим голосом уточняет:

– Доложите, как будете выгонять танк по тревоге при температуре воздуха минус сорок градусов?

– Какой еще танк?

– Пусть будет «Т-72».

Лихорадочно вспоминаю, что же я знаю о танках. Дело в том, что танки мы изучали поверхностно, ведь нас готовили как будущих мотострелков. Мы изучали бронетранспортеры и боевые машины пехоты, а танки только один раз водили на танкодроме, и всё.

Совсем некстати в голове складывается картина: Меленький гарнизон где-то на побережье Чёрного моря. Объявлена Боевая тревога. На улице минус сорок. Заиндевелая техника ёжится в боксах. Возле неё копошатся водители. Они суетливо тащат в боксы аккумуляторы и канистры с горячей водой. Предпусковые подогреватели заполняют боксы дымом. Заведенные двигатели, окутывают машины клубами отработанных газов. Я бегу к машинам своего взвода, и, с удивлением вижу, что в боксах танкового батальона непонятная тишина. Чумазые экипажи сиротливо топчутся у танков. Чувствуется всеобщая растерянность.

«Сам погибай, но товарища – выручай!» Поскрипывая начищенными сапогами, важно вплываю в бокс.

– Чё пригорюнились, мазута?

Механики водители виновато разводят руками: «Так ведь мороз! Сорок градусов!»

Расставив ноги на ширину плеч, сцепляю руки за спиной в замок и зычным голосом начинаю командовать, что нужно делать. Воспрянувшие экипажи ныряют в люки, и, через пять минут танки звучат лучшей музыкой на свете. Ибо нет для уха водителя зимой лучшей музыки, чем рев заведенного двигателя. А ещё, через несколько минут, «бесшумно урча моторами», танки неуклюже выползают из боксов. В колонне почему-то танки разных моделей. Тут и тридцатьчетвёрки, и Т-55, и Т-80. Возглавляет колонну на танке «Борец за свободу товарищ Ленин» майор с танковыми эмблемами на петлицах. Его глаза радостно сияют и он, сидя в командирском люке, лихо прикладывает руку к своему шлемофону. За ним, обдавая меня клубами дыма, проползают и другие машины танкового батальона. Командиры танков, стоя в командирских люках, смотрят на меня влюблёнными глазами и, подражая товарищу майору, старательно держат руки в воинском приветствии. Небрежно, но элегантно, прикладываю руку к козырьку сшитой на заказ фуражки и строгим отческим взором провожаю взглядом каждого. Такую, до боли знакомую, картину разрушает некстати позвучавший голос: «Ох, и придётся ему полы драить»…

Потом, не меняя интонации, тот же голос настойчиво продолжает: «Отвечайте на вопрос».

Чтобы не молчать, начинаю рассказывать порядок запуска двигателя боевой машины пехоты в зимних условиях. В конце – концов, на ней тоже установлен дизельный двигатель. Но экзаменатор, почувствовав мою неуверенность, засыпал меня дополнительными вопросами:

– Как запустить подогреватель? Сколько времени он должен работать? До какой температуры? Когда начнете запускать двигатель?

Дождавшись, когда я озадаченно замолчал, довольно заключил: «Не знаете»!

Взяв из моих рук листочки с записями, бегло их просмотрел и заявив, что тут ему всё понятно, спросил готов ли я к выполнению норматива? Услышав ответ; «Так точно!» подошёл к бронетранспортеру и сразу скомандовал: «К выполнению норматива приступить!» Услышав команду, я, без долгих разговоров, нырнул в бронетранспортер и начал двумя руками крутить вентили аппаратуры подкачки колёс. Не успев доложить величину давления в шинах, что, собственно и требовалось сделать по условиям выполнения норматива, услышал сверху: «Не правильно! Да вы ничего не знаете»! Поднимаю голову и вижу, что через люк на меня смотрит товарищ майор танковых войск и, глубокомысленно поджав губы, с осуждением качает головой. Затем лицо исчезло. Медленно вылезаю из машины и слышу, как экзаменатор дает своё заключение старшему преподавателю кафедры боевых машин, и объявляет мою оценку: «Ничего не знает, двойка!» Преподаватель озадаченно подходит ко мне и просит меня повторить выполнение норматива. Убедившись, что норматив выполнен правильно, предлагает мне не расстраиваться раньше времени, не спорить с проверяющим, и после экзаменов подойти к нему для уточнения оценки.

Медленно возвращаюсь ко взводу. Сдача экзамена происходит в парке боевых машин, поэтому для курсантов, ожидающих своей очереди для сдачи экзамена, определена «курилка», то есть беседка, оборудованная для курения в парке боевых машин Ребята встречают меня радостным гулом. Когда на вопрос: «как сдал?» я отвечаю, что на двойку, это, сначала, воспринимается, как шутка. Когда же ребята поняли, что я не шучу, среди них начинается тихая паника: «что же будет с ними, если отличников так режут?» Паника потихоньку стихает, когда во взвод стали возвращаться наши товарищи, и все с хорошими и отличными оценками. Только отличные оценки, почему-то, получали те, кто обычно не блистал знаниями, а все отличники во взводе получили четвёрки. До конца экзамена я просидел молча в стороне. Ребята, понимая моё состояние, деликатно меня не беспокоили. Настроение у меня было отвратительное. В одну секунду рухнул карточный домик, который я трепетно возводил четыре года. Прощай Красный диплом, прощай служба в хорошем месте и прощай Академия!