Искандар Бурнашев - Твокер. Иронические рассказы из жизни офицера. Книга 1

Все эти премудрости мы, в творческих муках, постигали в то время, когда наши товарищи с интересом, вместе, на свежем воздухе, с перекурами воодушевленно готовили эшелон к отправке. Они собирали на железнодорожных путях и на промышленных свалках «бесхозные» мотки вязальной проволоки, автомобильные покрышки, для её отжига, пилили «беспризорные» новые железнодорожные шпалы для крепления боевой техники. В общем, жили полнокровной и насыщенной жизнью.

Нам оставалось лишь с грустью смотреть из окна плацкартного вагона, определённого для штаба, как наши друзья, споро и дружно закрепляют на открытых платформах бронетранспортёры и боевые машины пехоты, автомобили и прицепы. Как бы нам хотелось в эти минуты быть рядом с ними, поделиться с ними своим богатым опытом, что-нибудь посоветовать, одобрить, подсказать. Но нет. Мы вынуждены были выполнять строгий приказ нашего начальника штаба или начальника нашего штаба, как Вам больше нравится. А приказ был строг и однозначен. Но мы его выполняли точно и беспрекословно. Сегодня, при прошествии стольких лет я уже могу себе позволить озвучить этот приказ, не опасаясь преследований «за его разглашение».

Не каждый командир решится отдать вслух такой приказ, и уж конечно, далеко не каждый найдёт в себе смелости потом, может быть по прошествии многих лет, признаться в этом. Не каждому хоть раз в жизни доводилось получать такие приказы. Но Мы его получили и беспрекословно выполнили, потому, что мы были курсантами. Приказ полковника Нюхалова звучал так:

– Сидите в штабном вагоне и не путайтесь под ногами.

Но вот проволока найдена, отожжена и порублена. Лишние шпалы распилены на «башмаки». Техника надёжно закреплена на платформах. Имущество загружено в грузовые вагоны. Для нас, курсантов и офицеров железнодорожники выделили плацкартные вагоны. Необъяснимой загадкой «русской души» (или советской бюрократии?) можно только объяснить тот факт, что для караула по охране эшелона, как в фильме про войну, была выделена теплушка, вмещающая, как говорится, «двенадцать лошадей или пятьдесят нижних чинов».

Глядя из окна плацкартного вагона, как наши товарищи, вошедшие в состав караула, неуклюже забираются в теплушку, мы все философски заключили, что это делается, скорее всего, для их же блага и для того, «чтобы им служба мёдом не казалась».

Вот с такой смесью радостного ожидания и философских размышлений, мы отправились на учения.

– Петрович, тут вот какое дело, надо бы на полгодика пристроить одного человечка командиром полка. Прибыл из командировки в Эфиопию, нужна отметка в личном деле. А потом я его устрою к себе в Академию преподавателем.

К просьбам начальника отдела кадров Академии Фрунзе, нужно всегда относиться внимательно и уважительно. Начальник Отдела Кадров Округа приготовился делать пометки в рабочем блокноте.

– Что за человечек?

– Отличный офицер, окончил училище Верховного Совета, отслужил в Германии, за пять лет прошел от взводного до комбата, закончил с отличием Академию, получил опыт в Эфиопии. Хочет быть преподавателем в Академии. Нужно помочь человеку. На пол годика. Сам понимаешь, и снять не успеют, и полк не развалит.

– Ну, командиры полков нам нужны. Только у нас они долго не засиживаются.

– Нет, здесь нужен полк поспокойнее, где бойцы только на бумаге. Кадрированная пасека: «Мёд есть, а пчёл нету».

– С этим труднее, да и хотелось бы, чтобы он сам присмотрелся здесь, на месте.

– Ну вот, и договорились. Я его пришлю в составе комиссии по проверке боеготовности частей Округа, а ты уж ему помоги, если что.

– Да не вопрос, встретим в лучшем виде.

Дальше разговор между старыми знакомыми, служивших когда-то в одном штабе, перешел на вопросы, не имеющие к нашему рассказу никакого отношения.

Стройный подполковник в отлично сшитой шинели, спрыгнул на бетонные плиты, обозначающие перрон вокзала, и несколько растеряно, огляделся по сторонам. Улыбчивая проводница приветливо помахала рукой. Её пожелания Счастливого пути совпали с медленным началом движения вагонов поезда.

За расспросами пришлось обратиться в группе местных жителей в живописных одеждах, небольшой группой зябко ожидающих чего-то неподалёку.

Улыбчивая молодая женщина, ёжась от холодного ветра, охотно объяснила, что скоро на станцию подойдёт почтовый поезд, и можно будет купить свежий хлеб в прицепном вагоне. Дальнейшие расспросы прекратил молодой офицер в выгоревшей полевой форме. Извинившись за задержку, он представился и предложил пройти к машине, присланной для встречи.