Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

Если бы Родионов на съезде нардепов сказал всю правду про Михаила Сергеевича, тот никогда бы не стал президентом СССР…

Некоторое время не подпускал журналистов к Родионову и начальник аппарата министра генерал-лейтенант В. Козлов. Его аргументы поначалу убедительно воздействовали на меня: Виктор Иванович показывал мне график работы министра, в котором было «вбито» столько мероприятий и встреч, что в их плотный ряд, как говорится, лезвия нельзя было вставить.

И только спустя два с лишним месяца после назначения Родионова удалось с трудом уговорить его дать интервью известному югославскому журналисту Лозански накануне встречи министра с главами военных ведомств НАТО в норвежском городе Бергене. Целесообразность интервью обосновывалась тем, что в Норвегии должен был обсуждаться вопрос о позиции России в международной миротворческой акции на территории бывшей Югославии.

Перед нашим отлетом в Берген несколько журналистов, представляющих ведущие российские газеты и информационные агентства, просили их взять с собой в Норвегию. Это был первый визит министра за рубеж, Козлов беспокоился о его четкой организации и во избежание каких-либо непредвиденных накладок не решился дать добро журналистам, хотя от Минобороны требовалось лишь предоставить им место в самолете.

Наш просчет имел и другой аспект: Грачева во время зарубежных визитов сопровождала обычно как минимум дюжина «элитных» московских репортеров, которые уже отлично знали, как надо отблагодарить министра за привилегию вместе с ним побывать за кордоном. Эта традиция была нарушена, что и вызвало обиду у военных репортеров.

И возмездие последовало быстро: визит Родионова в Норвегию и его результаты наша обиженная невниманием пресса откровенно саботировала. И упрекать ее было нельзя.

После Бергена критика Родионова в СМИ усилилась. Я понимал, что несу личную ответственность за формирование имиджа министра в прессе (к тому же многие журналисты все яростнее упрекали меня за неправильно выбранную тактику). Генерал Козлов придерживался прежней точки зрения: «Не надо отвлекать министра от работы».

Убедить его, что налаживание взаимопонимания с прессой для Родионова не менее важная работа, чем любая другая, мне не удавалось. Все мы были новыми людьми в команде министра, притирались друг к другу, врастали в должности и, стараясь не допускать ошибок, добросовестно совершали их…

В конце сентября 1996 года на совещании со своими помощниками — полковниками Н.Дерябиным, Ю.Ждановым и А.Лучаниновым — мы пришли к выводу, что необходимо радикально изменить отношение министра к СМИ. А для этого от меня требовалось нарушить установленные правила: прежде чем идти к Родионову со своими предложениями, надо было согласовать их с Козловым. Но тогда все возвратится на круги своя.

Прорвавшись к Родионову без санкции Козлова, я убедил его в том, что надо в ближайшее время провести пресс-конференцию для российской и иностранной прессы, посвященную состоянию армии и перспективам ее реформирования.

Первая пресс-конференция Родионова состоялась в МО 1 октября 1996 года. На ней присутствовало почти 100 представителей СМИ, что было рекордом для Минобороны. Игорь Николаевич после обстоятельного рассказа о положении дел в войсках и первоочередных задачах реформы почти два часа отвечал на вопросы.

После этого критический тон прессы заметно смягчился. Чтобы развить наметившийся информационный прорыв, я предложил Родионову дать несколько интервью ведущим российским телепрограммам. Он согласился.

И вот когда начала уже просматриваться система в работе министра со СМИ, стали происходить странные вещи. Некоторые компании, программы и издания, ранее подавшие заявки на встречу с министром, сообщили в пресс-службу, что от своих былых намерений отказываются. Это настораживало.

За годы работы на Арбате мне удалось перезнакомиться и установить приятельские отношения с большинством военных обозревателей газет всех политических направлений.

И потому не стоило большого труда у них выведать, что «сверху прошла команда не раскручивать Родионова». Снова стали появляться критические материалы по поводу того, что министр «слишком медленно разворачивает военную реформу».

И никакие контраргументы не помогали, даже те, что если Грачев за четыре года не смог реформировать армию, то как может Родионов реформировать ее за четыре месяца. Но такая критика мало задевала министра. Он продолжал ездить по войскам и изучать обстановку, чтобы выверить жизненность той концепции, которая разрабатывалась в МО и ГШ.