Виктор Баранец - Генштаб без тайн. Книга вторая

К тому же в стране существовала разветвленная индустрия военно-патриотической работы — от начальных школ до многомиллионного Общества содействия армии, авиации и флоту (ДОСААФ). Неисчислимым было количество военно-патриотических кружков, ветеранских организаций и комитетов.

Военная тема регулярно освещалась по всей вертикали средств массовой информации — от Центрального телевидения и «Правды» до районных газет. Эту пирамиду мощно подпирала центральная, окружная (флотская), армейская и дивизионная военная печать (орган МО СССР газета «Красная звезда», почти 20 ведомственных военных журналов, около 25 окружных и флотских, почти столько же армейских и более 100 дивизионных газет).

Вся эта махина была подчинена проведению линии КПСС в Вооруженных силах и строго руководствовалась в своей деятельности решениями партийных съездов и пленумов ЦК КПСС, постановлениями и решениями правительства и издаваемыми на их основе приказами министра обороны СССР и директивами начальника Генштаба.

Партийная идеология жестко пронизывала всю военную проблематику в СМИ СССР. Это называлось ленинскими принципами партийности печати. Буквально все проблемы жизни армии — от усиления роли политорганов и первичных парторганизаций до обеспечения военнослужащих положенным имуществом — подавались исключительно сквозь призму установок КПСС.

Сегодня многое из того времени кажется прямолинейным и глуповатым (не все прошлое умнее настоящего, как не все настоящее умнее прошлого). Не так давно, копаясь в своих архивах, я обнаружил рукопись моей статьи для одного из военных журналов, которая была написана лет пятнадцать назад, накануне очередного партийного съезда. Ее нельзя читать без улыбки. Она называлась «К новым рубежам боеготовности» и начиналась так:

«В обстановке высокого патриотического подъема, возросшей организованности и деловитости личного состава в войсках и на флотах начался новый учебный год. Широкая подготовка к XXVII съезду Коммунистической партии, повсеместно развернувшееся обсуждение проектов новой редакции Программы и Устава КПСС, Основных направлений экономического и социального развития СССР на 1986–1990 годы и на период до 2000 года — все это оказывает большое влияние на духовную жизнь армейских и флотских коллективов, стимулирует общественно-политическую активность воинов».

Сегодня мне, как, наверное, и многим другим журналистам, смешно и грустно вспоминать, по каким уродливым правилам мы тогда играли. Жизнь была такой. Есть над чем сегодня посмеяться…

Ветеран советской военной журналистики полковник запаса Тимофей Вахнов рассказывал мне как-то о забавном случае из своей практики:

— Редактор газеты дал задание: «Поезжай в войска и напиши о политзанятиях». Приехал в часть. Лейтенант проводит с подчиненными беседу о загнивающем капитализме:

— Там у них сплошная безработица, эксплуатация человека человеком, бездомные, голодные люди лазают по мусорным бакам и выискивают жирные объедки…

Встает солдат:

— Товарищ лейтенант, у меня вопрос: а кто же в эти баки бросает жирные объедки?

Растерянный лейтенант объявил перерыв…

Сегодня многое из того времени кажется примитивным. Хорошо, что мы повзрослели.

Даже к малозначительным газетным заметкам о быте казармы или очередной политинформации часто пришивались цитаты из решений партийных съездов и пленумов, из выступлений Генсека ЦК КПСС или его очередного опуса типа «Возрождение» или «Новое политическое мышление для Европы и всего мира».

А уж если Генсек высказывался об армии, ее людях и проблемах, то его в обязательном порядке тиражировали все газеты — от цековской «Правды» до зачуханной заводской многотиражки. Что-то северокорейское было во всем этом. Мало кто не понимал уродства такой идеологической азиатчины, но мало кто мог тогда выступить в армии против нее. Мы все были в плену свято исповедуемых тогда правил игры.

Доклады Генсека на съездах партии и на пленумах передавались на матрицах во все газеты и публиковались в обязательном порядке. И хотя все это уже через несколько дней появлялось в книжных киосках и библиотеках в виде брошюр, все равно каждая газета и каждый журнал, даже «Овцеводство», обязаны были дать этот же материал на своих страницах. Иначе руководящий партком или политорган могли уличить редакцию в игнорировании партийных позиций.

В такой ситуации дело иногда доходило до маразма. Например, очередной партийный съезд проходил в марте. А номер военного журнала находился еще в производстве и должен был появиться на свет лишь через два месяца. И все равно он забивался (иногда чуть ли не целиком) речью Генсека и доходил до читателей уже тогда, когда они почти наизусть изучили установки партайгеноссе…