Фридрих Горенштейн - Бердичев [сборник]

Злота. Ну вот так она рвет от меня куски.

Рахиль. Ты слышишь, я рву от нее куски. Злота же в раю, и это для нее ровным счетом ничего. Я с астмой таскаю те еще сумки, я все заношу. Или Рузя приносит, когда у Рузи есть время… Злота в раю, ей все заносят в дом, но она это не признает, ей еще не нравится, она еще устраивает мне скандалы: почему я плохо покупаю? Почему дорого?.. Иди сама на рынок…

Злота. Ну вот так она на меня наговаривает… Я такая больная, я уже не могу работать… Я уже еле хожу… ( Плачет. ) Здесь в квартире у меня ничего нет. Я только имею швейную машину, и эти два стула мои, и кровать, и за полшкафа я заплатила. А холодильник ее, телевизор ее. Мне неудобно смотреть телевизор, я не имею, откуда дать ей за телевизор половину.

Рахиль. Сумасшедшая… Что я, Миля, что он закрывал перед тобой телевизор… Я тебе что-нибудь говорю? Смотри себе на здоровье… Ой, Виля, я железная, что я от нее выдерживаю. Можно ведь прожить тихо, мирно эти немножко лет, что остались… Что бы ни было, Виля, но лишь бы ты любишь свою квартиру и свою жену… Я свою квартиру люблю, а свою жизнь я не помню. ( Вздыхает. ) Злота, ты знаешь, кто мне этой ночью снился? Цолек Мардер мыт ды крыме фис… Цолек с кривыми ногами, что он был директор торгсина в двадцать пятом году… Почему он мне приснился? Когда я сижу в уборной, я про него не думаю.

Злота. А мне в прошлую ночь Фаня приснилась, что она повесилась в день Рузиной свадьбы. Ты помнишь, Виля? Ее муж был гой. Он ее очень бил. Сначала он ее прятал от немцев, он ее спас, а потом он ей кричал «жидовская морда», и бил, и детям кричал «жиды». Но его тоже нет. Он ехал на мотоцикл и убился к черту.

Рахиль. В день свадьбы, когда она повесилась, он прибежал голый по снегу, с ребенком на руках… Этот ребенок уже в армии. А Зоя, Люсина подруга, не за еврея замуж не хотела выйти. Тут один хороший парень за ней ухаживал.

Злота. Эта Фаня стоит мне перед глазами… А Стаська, ты помнишь, полячка снизу… Так пришли и ее арестовали… Она жила на чердаке, потому что квартиры у нее не было… Где-то она далеко выслана.

Рахиль. Ой, что я буду про нее думать. Если мой муж лежит в земле, и младший брат наш Шлойма в земле, и Вилины родители в земле, и Сумер в земле… Ой, Сумер… Теперь уже можно рассказать… Тут был Перель, председатель артели, так он Сумера не любил, потому что Сумер знал, что этот Перель берет взятки… Ничего… Так когда Переля сняли, Сумер купил венок и ночью поставил его возле Переля дома. Перель вышел из дома и видит венок и надпись: «Вечная память Арону Михайловичу». ( Смеется. )

Злота. Ой-ой-ой…

Рахиль. Что такое?

Злота. Что-то мне стрельнуло в голову…

Рахиль. Ой, Виля, я железная… Злота, что ты держишься за голову?.. Ты мне не делай номера… Ты же видишь, что от человека ничего не остается. ( Вздыхает. ) Только запах, если он полежит лишний день…

Виля. А Луша где работает?

Рахиль. Черт ее знает, где-то уборщицей.

Злота. Луша кормит коза. Я ей всегда собираю лушпайки от картошки.

Рахиль. Злота ей собирает лушпайки, а она Злоте кричит: ты труп, и ко мне бежит с палкой и кричит: жиды… А потом она приходит мириться и говорит, что она за меня молится в церкви… Вчера она подошла ко мне во дворе, обняла меня и говорит: я больше не буду с вами спориться, в городе говорят, что вы хороший человек… Я ей отвечаю: ко мне цепляться может только сумасшедший… Она мне говорит: Рахиль, я за твое здоровье буду молиться в церкви, потому что за врага полагается по нашей религии молиться. А я ей говорю: я в Бога не верю… Я только верю в день рождения и в день смерти.

Злота. Что значит она бежит к тебе с палкой… Надо вызвать милицию.

Рахиль. Мне милиция не нужна, я сама милиция. Все годы я сама себя защищала. Только от детей своих я не могла себя защитить. Рузя, когда она была беременна Мариком, порвала на мне рубашку, а Гарик, когда он хотел жениться на Тинке, порвал на мне халат. А больше никогда в своей жизни я порванного белья не имела. А Быличка, что ее муж имеет все буфеты на железной дороге, когда приходит к Злоте мерить и раздевается, так у нее порванное белье. Ей на белье не хватает, такая она вонючая…

Злота. Она только хочет, чтоб я спорила с Былей. Кто у нас еще остался? Мало мы пережили?.. Ты помнишь, когда был погром, а мы лежали под стенкой и прятались от эти красные колпаки, и деникинцы, и другие бандиты. Тогда бомб не было, но были пули… Ой, и куска дров нельзя было достать, мы не топили, но мы все были здоровые и молодые. У папы нашего были большие ботинки, я их одела и пошла искать дрова и хлеб… Ты помнишь дедушку?