Фридрих Горенштейн - Бердичев [сборник]

Миля( морщится от боли, кричит ). Лучше намочи быстрей в холодную воду полотенце.

Рузя( Рахили ). Я иду, я вижу: этот Толя, этот алкоголик, лежит на земле, а Миля его поднимает. Зачем он тебе был нужен? Зачем ты его поднимал?

Миля. Зачем, зачем… Я его поднимал, чтоб он не лежал на сырой земле… Можно быть умным… Раз он со мной пришел, значит, я за него отвечаю… Пусть он будет свиньей…

Рузя. Пусть бы он сдох там, зачем ты его поднимал? Он его поднимает, а тот не хочет подниматься… Тогда Миля его силой хотел поднять, а он вдруг при мне ударил Милю в глаз… Чтоб ему рука покорчило… Он его ударил в глаз… Чтоб этому гою рука отсохла…

Рахиль. Ну что же я могу сделать?.. Бывает…

Миля( кричит Рузе ). С кем ты разговариваешь? Кому ты рассказываешь? Почему мы вообще ходим сюда, почему здесь торчат дети? Что у нас, дома нет? Чтоб они больше сюда не смели ходить, в этот хулиганский двор к Дрыбчикам и Лаундям…

Рузя. Миля, не кричи…

Миля. Не кричи… Ты намочишь полотенце или я ослепну?..

Рузя уходит на кухню. Вбегает Гарик, за ним гонится Марик.

Рузя( с мокрым полотенцем в руках ). Что? Что такое?.. Марик, Марик! ( Марик догоняет Гарика и ударяет его. Гарик плачет. )

Злота. Ах, Боже мой, я не могу жить…

Рузя. Ты чего его бьешь? ( Ударяет Марика, Марик плачет. )

Злота. Боже мой…

Рахиль. Злота, ша…

Марик( плачет, Гарику ). Я тебя убью!

Гарик. Козел… Казлык…

Рузя( Гарику ). Ты чего его дразнишь? ( Ударяет Гарика, тот плачет. ) Это из-за тебя все дети Марика дразнят. Ты его назвал: козел, и вся улица его зовет: козел.

Марик( плачет ). Я его сейчас убью!

Рузя( не пускает Марика к Гарику ). Тише, Марик… Замолчи, Гарик… Вы что, не видите, что папа заболел? Папа упал, ударился…

Миля( держит полотенце у глаза ). Вот я сейчас обоим так дам, что их надо будет водой отливать… Почему вы сюда ходите? У вас своего дома нет? Я вам запрещаю сюда ходить…

Рахиль. Я их не заставляю. Наверное, им здесь больше нравится.

Миля. Больше нравится… Они здесь окончательно распустились… Ну-ка немедленно домой.

Рахиль. Пусть идут… Тому, кому тесно, тот уходит… Баба с воза, коням легче…

Миля. Ты идешь, Рузя? Марик и Гарик, ну-ка домой…

Выходят с детьми.

Рузя( Рахили ). Мама, что ты ехидничаешь? Что ты радуешься чужому горю?

Рахиль. Зачем мне думать про чужое горе, у меня свое есть…

Рузя. Мама, ты всегда была людоед… ( Выходит, сильно хлопнув дверью. )

Рахиль. В голове чтоб тебе стучало, как ты бросила дверь…

Злота. Ах, Боже мой, разве так говорят на свою дочку?

Рахиль. Дочка… Хорошая дочка… Когда я ее на свадьбе спросила: ну, Рузя, он тебе нравится? Она ответила: ничего паренек… Ничего паренек… Миля ничего паренек… Угробила свою жизнь и мою жизнь… Я людоед… Пусть я буду людоед. Они ж хотели жить у его мамы, пусть там живут. Мне сейчас меньше всего надо про них думать, мне надо про Люсю думать, она студентка… Да… ( Подходит к столу. ) Набросали, и убирай за ними… Я людоед… Рузя, наверно, думает, что это сорок седьмой год, когда она порвала на мне рубашку. ( Вместе с Злотой убирает грязные тарелки. ) Но этот гой стоит миллионы. ( Смеется. ) Чтоб этому Толе никогда рука не болела за то, что он Миле вошел в лицо… ( Убирают объедки, грязную посуду. )

Занавес

Часть бульвара в центре Бердичева. У входа на бульвар гранитный обелиск и горит «вечный огонь». У «вечного огня» два пионера с учебными автоматами. Вдали крыши домов, шпиль церкви и над всем — водонапорная башня. Через бульвар — лозунг-транспарант: «Привет ветеранам Бердичевской дивизии. 1944–1969 гг.». И второй лозунг: «Да здравствует 9-е мая — День Победы». Теплый солнечный день, на каштанах бульвара свежая майская листва. Бульвар полон пожилыми людьми, бряцающими орденами и медалями, и прочей празднично одетой публикой. Слышна музыка. Среди гуляющих Рахильи Злота. Рахиль сильно постарела, Злота постарела меньше, выглядит почти так же, как и тринадцать лет назад, но двигается еле-еле, опираясь на руку Рахили.

Рахиль. Ну, Злота, как ты себя чувствуешь?