Игорь Поночевный - Алёшенька (детективная повесть)

— Обезображенный труп с радиоактивной ампулой. Смерть наступила около месяца назад от ударов тяжелым предметом по голове. Ампула была зажата в пальцах. Место осмотра преступления…

— Посмотри по картотеке пропавших? Какой возраст?

— 20–25 лет.

— Самое простое было бы найти, кто еще облучился. Потому, что ампула — либо жертвы, либо убийцы. Если убийца имел с ней дело, то на нем тоже есть полониевые следы. А теперь — давай думать.

Алёшенька подошел к стенке, прислонился к ней своей огромной головой в меховой шапке и закрыл глаза. Дверь резко распахнулась, в кабинет заглянул Костик, водитель:

— Я детей привез.

— Всё. Думание отменяется. Я поехал вынюхивать, а ты — допрашивай.

— Я тебе апельсинов принес, Галя.

— Это мандарины, Алёшенька.

— Вот, я вечно путаю! А мандарины считается?

— Считаются. Ещё даже лучше.

Алёшенька сел на кровать и посмотрел на Галю с удовольствием. Странное было чувство, как будто он снова очутился дома, так было ему хорошо подле. Галя была, конечно, совсем не такая красавица, как Диана. Слегка полноватая, румяная, чернобровая, но такая домашняя, что притягивала Алёшеньку к себе будто каким-то магнитом стократ сильнее Дианы.

— Что там у вас нового?

— Вий лютует.

— Да почему Вий-то?

— Потому, что «Виктор» сокращенно. Да ты видела, какие у него мохнатые ресницы?

— А ТТ куда делся?

— В командировку. Как ты тут?

— Обследуют.

— А давай-ка я ещё лучше обследую. Алёшенька приложил ладошку ей на лоб. Галя откинулась на подушку и закрыла глаза. Он отнял руку, быстро и незаметно послюнявил кончики всех четырех пальцев, и приложил снова ей к голове. Галя вздрогнула.

— Что это?

— Лежи, лежи. И глаза не открывай.

Приятное тепло двинулось по всему её телу. В воздухе запахло вдруг малиной, и Галя странным образом почувствовала, что сама превращается в огромную ягоду…

— Ну, Дианочка, давай ещё два подхода?

— Я больше не могу.

Тренер вздохнул и отошел от неё, видя, что ученица теперь уткнулась в свой айфон, и никак больше на тренера не реагирует.

— Девушка, а можно с вами познакомиться?

— Нет, нельзя, — ответила Диана, не поднимая глаз.

Она сидела в фитнесе на резиновом шаре, раскачиваясь, и строчила себе в телефон. Человек не отходил от неё.

— Вы так упадете.

— Ну, что ещё?

Перед ней стоял улыбающийся красавец в навороченном белоснежном спортивном костюме. Иссиня-черные волнистые волосы струились по его широким плечам. В руках он крутил брелок от мерседеса.

— Вы же ведь Диана?

— И?

— Меня зовут Артур. И я не клеюсь.

— Но именно это и делаешь.

— Отнюдь. Я хочу поговорить с вами по одному очень важному делу, и оно — совершенно не то, о чем бы вы могли подумать.

— ?

— По поводу вашего друга Алексея.

Диана неловко двинула попой и полетела с шара на маты.

— Ну, вот, я же предупреждал.

Артур подал ей руку, помогая подняться.

— Но как ты угадал? — спросила Галя.

— Понятия не имею. Интуиция. А, кроме того, ведь, чего я к вам сюда летел?

— Чернобыль?

— Ну да. Ведь у нас нет радиации вообще.

— Вообще нет радиоактивных элементов?

— Нет, у нас на планете нету.

— А какая она вообще, ваша Земля?

Алёшенька улыбнулся, соскочил с кровати и стал расхаживать взад-вперед, размахивая своими четырехпалыми ладонями и рассказывая Гале о космосе…

— Ты где это гуляешь?

— Кидал грязь в стену.

— Опять?! Я же запретил вам, гражданин лейтенант, кидать грязь в стену!

— Я пошутил, Виктор Фёдорович. Я по моргам ездил, потому что оперуполномоченный Мироненко детей допрашивал. А мне по инструкции нельзя в кабинете, когда дети.

— Кого искал?

— Вынюхивал.

— Что у вас там?

— Сплошная радиация.

Гонюкович махнул рукой, дескать, ступай: добиться от Алёшеньки было ничего решительно невозможно. Он вошел в кабинет, Павел ел вареное яйцо и хлеб. В стакане с подстаканником плавала в чае долька лимона. Он с большим удовольствием ел бы сейчас сало, но сало есть при Алёшеньке было категорически запрещено.

— Бон аппетит.

— Мерси.

— Давай, ты доешь, и расскажешь.

— Я уже все.

Мироненко стряхнул крошки на ладонь, а оттуда — в рот, и ознакомил Алёшеньку с результатами беседы. Ребята играли, видят — из канавы ботинок торчит. Поворошили — а он на ноге. Позвали взрослых. Там дожди размыли, труп был слегка землей присыпан. Ничего важного сообщить не могут.

— Может, устроим шторм в мозгах?

— Мозговой штурм?