Николай Лобко - Варенька

— Как можно! — поспешила заверить Екатерина Ивановна, но пожилая женщина строго глянула в глаза, и она, смутившись, умолкла.

«Легко им рассуждать, — вздыхала про себя Екатерина Ивановна. — У одних пенсия, у других зарплата. Не начинать же мне все сначала!»

Ей казалось, что жизнь уже прожита и не было смысла пытаться что-то в ней изменить.

Геннадий Ксенофонтович ежедневно сердился.

— Черт знает что такое! Соседи отворачиваются, не здороваются. С чего бы это? — И догадывался: — Наверное, из-за этой противной девчонки… Однако нельзя же требовать от меня, чтобы я всех любил, а тем более — превращал свой дом в богадельню…

Варенька отлично помнила, что ей разрешено только погостить у матери. Однако Екатерине Ивановне, которой несладко жилось в доме, не хотелось расставаться с дочкой. Когда подошло время, она определила ее в школу. И теперь они обе жили в постоянной тревоге, как бы Геннадий Ксенофонтович не потребовал, чтобы девочка уехала.

Старательно хоронилась Варенька от отчима, и все же они встретились, да еще при самых неблагоприятных для обоих обстоятельствах.

Случилось это в начале зимы.

В комнате Геннадия Ксенофонтовича собрались актеры местного театра музыкальной комедии Гаспаров, Сорокин, и Грибовская — молодящаяся блондинка с бледно-розовым лицом и черными бровями, которую все в театре называли Мусей.

Сидя за роялем на круглом винтовом табурете, композитор исполнял свое произведение.

Актеры, расположившись в креслах, слушали и курили.

— Очень мило, очень. И кажется, во вкусе нашего главрежа, — растягивая слова, заговорила Грибовская. Она решительно подошла к роялю и, положив руку на плечо Геннадия Ксенофонтовича, небрежно взяла с пюпитра ноты. — Ну-ка, еще разок попробуем. Гаспарчик, подключись.

Гаспаров неохотно поднялся, подошел и стал за ее спиной так, чтобы видеть ноты.

— Прошу, маэстро, — улыбнулась она.

— Начинаете с затакта, — предупредил композитор и нажал клавиши.

— Ну как, Сорока? — спросила Грибовская после конца дуэта.

— Гром аплодисментов, — вяло ответил Сорокин. — Публика будет визжать и плакать.

— Я серьезно.

— А разве я шучу?

— Нет, с тобой нельзя говорить, — капризно надулась она и вздрогнула, услышав стук чего-то упавшего за дверью: — Ай! Что там?

Геннадий Ксенофонтович недовольно поморщился и поднялся из-за рояля.

А в соседней комнате, со страхом косясь на плотно закрытую дверь, Варенька, ползая на коленях, торопливо собирала разбросанные по полу книги. Вчера она оставила их здесь, сегодня зашла за ними, взяла и, случайно запнувшись за край ковра, упала. Ей бы вскочить и убежать, а она, растерявшись, принялась подбирать книги.

Дверь вдруг распахнулась, и в комнату вошел отчим. С книгами в руках Варенька испуганно села на пол.

— Ах, это ты, — с досадой пробормотал он.

Не спуская глаз с его бледного, почти безбрового лица с тонкими губами и серыми глазами, она утвердительно кивнула головой.

— Не шуми, пожалуйста, — сказал он и хотел еще что-то добавить, но в комнате появилась Грибовская.

— Ах какой восхитительный ребенок! — воскликнула она. — Друзья, Гаспарчик, Сорока, пожалуйте сюда. Я покажу вам чудо! Как тебя зовут?

Девочка несмело назвала себя.

— Варенька? Ну что за прелесть! Вы не находите? — обратилась Грибовская к вошедшим в комнату артистам.

— Наша ведьма что-то надумала, — отлично зная ее характер, тихо шепнул Гаспаров своему коллеге.

— Мягко стелет, сейчас кусать начнет, — уверенно отозвался тот.

Взволнованная Екатерина Иванова быстро вошла в комнату, сразу поняла, что здесь произошло, и подбежала к Вареньке, все еще сидящей на полу.

— Ты чего здесь?

— Екатерина Ивановна, дорогая, не уводите от нас свою дочь, — умоляюще сложила руки Грибовская. — Дайте нам полюбоваться вашим сокровищем. Девочка изумительно похожа на отца.

Гаспаров и Сорокин переглянулись, будто говоря друг другу: — «Вот оно!»

Между темноволосой, смуглой от сохранившегося еще южного загара Варенькой и белобрысым, светлокожим Геннадием Ксенофонтовичем не было никакого сходства.

— Зачем это? — удивился Гаспаров.

— Давние счеты, — тихо пояснил Сорокин.

В театре многие знали, что лет десять назад Муся рассчитывала выйти замуж за Геннадия Ксенофонтовича. Но тому вдруг приглянулась Екатерина Ивановна, на которой он и женился.

— Глядите, — продолжала актриса, — профиль, глаза, волосы точь-в-точь, как у тебя, Геннадий. Я, конечно, имею в виду не цвет. А уши!