Дарья Сойфер - Диагноз - любовь

До вечера она все ждала, что Паша появится, напишет, материализуется. Вздрагивала от каждого шаркания в коридоре. Потом не выдержала и сама отправила ему несколько вопросительных и, как ей самой казалось, нейтральных сообщений со смайликами. Он молчал. И только утром, включив на телефоне звук, Ника обнаружила первую весточку: «Извини, проблемы с сестрой. Работы много, увидимся». Ни желтой рожицы, ни даже скобки. Текст выглядел сухо и обезличенно.

Дежурная сестра с традиционным утренним градусником сказала, что Павел Дмитриевич ушел домой. Просто заполнил Никины документы к выписке и ушел. На обходе вместо него был Евгений Игоревич, тот добродушный дядечка с усами мушкетера, который тоже присутствовал на операции. И Нике пришлось отправиться домой, даже не попрощавшись с Пашей.

Неделю она собиралась с духом, пару раз написала ему что-то вроде «Как дела?», а в ответ с большим опозданием получала ленивое «Норм». Он даже слово не мог дописать нормально! Что, в конце концов, это значило?

И так бы продолжалось еще долго, если бы однажды утром Ника не вспомнила отличный предлог увидеть Пашу снова. Благодарность! Она ведь еще не благодарила его за операцию, а он четко и недвусмысленно потребовал торт. И уж тут Ника превзошла себя. Провела на кухне весь день, собирая свой коронный «Красный бархат». Мягкий, чуть влажный бисквит искушающе алого цвета с терпким привкусом горького шоколада. Фокус-обманка, неожиданность, идеальная для этого случая: последнее, что мог бы предположить человек, глядя на красное тесто, – наличие какао. Густой крем из хорошего маскарпоне, а она знала, где достать лучший. И ничего лишнего. Только дразнящий контраст белого с красным, классика, включающая фантазию.

Торт Ника упаковала в прозрачный контейнер, себя – в легкое платье до колен на маленьких пуговичках. Чуть старомодное, но очень трогательное. Перевязала хвост атласной лентой и прямо так, без звонка и предупреждения, направилась к Исаеву, благо адрес помнила с детства.

За время, что Ника провела в больнице, весна разошлась. Деревья опушились маленькими молодыми листочками, газон пророс и окреп. А в том месте, где под землей шла теплотрасса, зажелтели первые одуванчики. По-летнему теплый ветер приятно трепал волосы, щекотал кожу, пробираясь под платье. И Ника вошла в подъезд уверенной в себе, довольной и очень игриво настроенной. Однако нажав на кнопку звонка, она услышала то, что заставило ее буквально уронить челюсть.

За дверью Исаева надрывался плачем младенец.

@drPashaIsaev

21 мая 10:17

#отпуск #большойбрат

Мой психологический возраст – 93 года.

Странно, что не 94.

Так и хочется сказать: я слишком стар для всего этого дерьма.

Если все в этом мире имеет свое предназначение, то главная цель существования младших сестер – генерировать проблемы. В этом Пашу никто и ни за какие шиши не смог бы переубедить.

Его Катька была вполне себе милой девчонкой, даже доброй и до некоторого предела щедрой. Но искать приключения на свою задницу умела мастерски. Как только первая попавшаяся мысль прилетала ей в голову, Катька тут же кидалась ее воплощать. Не проведя даже минимального анализа на дурость.

Захотелось ей на первом курсе искупаться в фонтане торгового центра, а потом с хохотом улепетывать от охраны и полицейских – Паша должен срываться с работы и забирать ее из обезьянника. Решила проколоть нос, как Юлька из десятой квартиры, – взяла иглу, поперлась в ванную, а Паше возиться с нагноением.

Поэтому когда Катя сообщила, что собралась замуж – а сделала она это громко, чуть ли не топнув ногой, наивно полагая, будто кто-то станет ее отговаривать, – Паша несказанно возрадовался. По чесноку, ему было плевать, что Вадик – то еще розовощекое дитя. Главное, как ему тогда казалось, весь ворох проблем перевалится на чужую шею. Что ж, блаженны верующие.

В один прекрасный день Катя увидела у подруги малыша и возжелала завести такого же. Да-да, ее сын Никитка, рожденный сразу после пары по философии, был запланированным. Ждать окончания института? Для слабаков.

Какое-то время Катя справлялась с новыми обязанностями бодро, успешно и со свойственной ей бравадой. Но Паша не расслаблялся, нутром чувствовал, что рано или поздно последствия таки обрушатся на него. И был прав.

Как выяснилось, испорченные по вине сестры свидания в школе и институте – это еще не потолок. И в разгар самого животрепещущего момента с Никой, когда могло случиться все и даже больше, в его жизнь опять посыпались проблемы сестры.