Дарья Сойфер - Диагноз - любовь

– Смотри, там еще два места, – Марк выпрямился и расправил футболку. – Ну что, встанем на лыжи?

Две доски со штрипками для нескольких пар ног. И никакой страховки, никаких лыжных палок! Как люди должны на них передвигаться? Хотя… Если они с Марком встанут друг за другом, она будет прижата к…

– Это издевательство какое-то, – бурчал Анатолий Семенович. – Мы что, школьники?

– Два высших образования! – возмущалась Алла Михайловна. – Ради этого? Нет, ребят, даже не пытайтесь.

– Так и быть, можете переходить сразу к ходьбе гусиным шагом, – девушка-тренер указала на следующую зону испытаний, огороженную оранжевыми флажками.

– Давайте просто плюнем на эти лыжи, – взмолилась Люба. – Марк Андреич, ну пожалуйста! Я весь бок отбила! А если мы все поляжем? Грязно же! Как мне в этом потом домой ехать?

– Вот именно! – ноздри Анатолия Семеновича раздувались так широко, что и с нескольких метров был виден каждый волосок. – Я отказываюсь. Если хотите, оформите мне этот день за свой счет.

– Но так нельзя! – садистка в форменной футболке даже спорила с улыбкой.

– Программа тренинга была одобрена руководством, – радостно кивнул ее напарник.

– И что, меня теперь уволят после пятнадцати лет? За какие-то дурацкие игры? – Анатолий Семенович содрал флажок и зверски его скомкал.

– Ну что вы, – вмешался Веселовский. – Это просто развлечения для укрепления климата в коллективе. Никакой принудиловки. Если кто-то устал, может пройти к столу с закусками. Уверен, там и ребусы какие-нибудь найдутся, и мафия.

Сослуживцы с облегчением отошли от лыж.

– Но лично я, – Веселовский заставил всех обернуться. – Собираюсь продолжить занятия. Активность на свежем воздухе еще никому не повредила. Наверняка найдутся те, кто думает так же. Да, Карташова?

Ника мысленно распаковывала коробки с десертами и думала, чем угостить шефа в первую очередь, а он… Она обвела взглядом коллег и сразу поняла, что потом придется поплатиться. Но подвести Веселовского было выше ее сил.

– Конечно, Марк Андреич. Я с удовольствием… – она подбирала слова, чтобы описать эту содомитскую вакханалию, но в голову приходили только обидные эпитеты. – Будет интересно посмотреть, что нам еще приготовили.

Оксана устало ссутулилась, Вася закатил глаза, Таня свирепо поджала губы. Ника понимала: они не хотели выглядеть самыми слабыми в глазах шефа. На тренеров всем было плевать, но мнением Веселовского дорожили. Лыжи оставили позади, хотя это, пожалуй, единственное, на что была сейчас согласна Ника. При условии, что Марк окажется за спиной.

А дальше был гусиный шаг. Худшее изобретение физкультурников. Ника приучила свое тело к спортивным нагрузкам, порой даже получала наслаждение после хорошей тренировки в зале. Уверенность в себе, приятное гудение в мышцах. Но советские школьные ископаемые вроде каната, козла и гусиного шага не вызывали ничего, кроме омерзения и страха.

Пятиться назад на корточках? Это было почти невыполнимо. Ника обреченно опустилась, чувствуя, будто собралась оправиться на глазах у коллег. Ситуацию спасало лишь то, что остальные были в том же положении.

Ткань джинсов опасно натянулась и даже заскрипела, пояс впился в живот. Ника еле двигалась. В любом другом случае отставать было бы спасением: плестись в хвосте и верить, что скоро про тебя забудут. Лучший прием для забегов на длинные дистанции. Но при движении назад Ника была формально впереди, то есть у всех на виду. Ее позорно раскоряченный зад – на виду у всех. У Веселовского.

От нестерпимого стыда Ника зажмурилась. Живот снова заныл, и она сжалась, как могла, боясь, что причина в метеоризме. Господи, пощади! Эта картина будет у него в памяти вечно! Разве сможет он после этого доверить ей деньги компании? Кондитерская «По-чёрному» и не могла начаться с чего-то другого.

Умирая от позора, превозмогая боль, Ника пятилась назад. Пусть хотя бы знает, что она упорная. Шажочек, еще один, еще… Когда тренер отворачивалась, Ника опиралась на руки. Еще немного… Но тут пятка зацепилась за корень, и чтобы не плюхнуться в грязь, Ника отставила ногу. Слишком далеко. Слишком резко. Смачный треск возвестил о худшем, что могло с ней случиться. Нет, это был не метеоризм. Перед законами физики все равны. И предельная растяжимость джинсы с разгромом пала перед габаритами пятой точки. Штаны разошлись по шву.

Ника ахнула, беспомощно дернулась, чтобы прикрыть срамоту, потеряла равновесие и, в последний раз взмахнув руками, опрокинулась навзничь. Все кругом стихло. Она закрыла глаза и, если бы могла, закрыла еще и уши. Ей хотелось отгородиться от всего мира, исчезнуть, отмотать время назад, сделать вид, что сегодня ее здесь не было.