Аркан Карив - Однажды в Бишкеке

— Альбертик, мне кажется, что я — Винни-Пух. На воздушном шарике. А ты?

— Я? — Эйнштейн глубоко задумался. — Я, пожалуй, пойду посру!

И, прихватив со столика эротический журнал «Кавалер» (печатается в Перми, а продается в Израиле), ушел.

Эйнштейн ушел надолго. Я воспользуюсь его отсутствием, чтобы представиться читателям, как это принято у героев всех уважающих себя романов.

Господа, как вы, вероятно, догадались из названия, я — переводчик. В полном смысле этого слова. Я даже думал завести себе замацанный берет с вышитой золотцем буквой «П», чтобы при знакомстве натягивать его на голову. Да только невозможно ходить с буквой «П» на лбу в наше нелегкое смешливое время. Это также нелепо, как, например, кричать, где бы ты ни был: «Я — переводчик!»

Но что же я перевожу, спросит читатель. Сейчас объясню. Во времена моей бедной юности были до обидного редки, а потому особенно ценились девушки, которых рекомендовали страшным полушепотом: «Делает все!» Можно без преувеличения сказать, что я переводчик такой же редкой и ценной породы: я все перевожу. Буквально все.

Газетные статьи: «В ходе вчерашней пресс-конференции министр Натан Щаранский заявил, что превыше всего ставит интересы еврейского народа»;

учебные кинофильмы: «Семь арабских армий одновременно повели войну с только что созданным еврейским государством. Мы стояли перед выбором: погибнуть или выжить. Мы выбрали жизнь»;

книги по иудаизму: «В честь восьмидесятилетнего юбилея Давида Бен-Гуриона в 1967 году был устроен банкет в Калифорнийском университете. Один арабский студент обратился к Бен-Гуриону с вопросом: „Когда, да продлит Аллах Ваши дни, Вы предстанете перед Всевышним, как оправдаетесь Вы перед Ним за то, что прогнали арабов и присвоили себе их землю?“ Бен-Гурион ответил: „Я скажу ему: Ты сам обещал эту страну Аврааму, Исааку и Яакову четыре тысячи лет тому назад, а мы являемся их потомками, то есть наследниками“».

Один раз я получил заказ на перевод очень недурной прозы: «В те дни понятия равенства и братства уже начали утрачивать свое очарование. Однако герцог понимал их на свой манер и без малейшей предвзятости оделял любовью все классы, не делая различия между простушками и дамами благородных кровей: в постели герцога их лица озарялись совершенно одинаковой улыбкой» [6] Фрагмент из романа Меира Шалева «Эсав». . Но не успел я приступить к работе, как у заказчика кончились деньги.

Еще я перевожу рекламу, политические памфлеты, курсовые, семинары, конференции, пресс-релизы, научные статьи и даже полицейские протоколы, а когда к нам приехал Горбачев, я и его перевел, да так синхронно, что вырученных денег хватило на поездку в Синай. И там, в Синае, на берегу Красного моря, в бедуинском бамбуковом вигваме я осуществил свою старинную мечту… Но —

— чу! Забурлила ниагара [7] Разговорное название сливного бачка ( ивр. ). . Захлопали двери. Выше стропила, плотники! Вернулся Эйнштейн. «Собирайся! — гаркнул, помолодевший, пружинистый и грозный. — Мне надо проведать мой бизнес. Пожрем в городе и прямо оттуда рванем на Беэр-Шеву!»

Эйнштейну понравилось, и он стал принимать фехтовальные позы и делать туше: «На Беэр-Шеву!»

Я напомнил, что мы еще должны забрать Юппи.

— Заберем, не ссы! Собирайся давай. А то не успеем… Дык!.. На Беэр-Шеву!

О, как я ненавижу сборы! С беспощадным реализмом они обнажают мою полную бытовую несостоятельность. Носков оказывается недопустимо мало, а те что есть — дырявые или грязные. Армейские ботинки протерлись до картонной белизны, и нет гуталина, чтобы замазать позорище. Кончилась пена для бритья, дезодорант на исходе. У дорожной сумки сломана молния. Я думал, что я денди и плейбой, а присмотреться, так — просто засранец.

Покидав в сумку, что бог послал из белья и предметов личной гигиены, я стал укладывать самое дорогое и, совершенно, между прочим, необходимое для успешного прохождения службы: газовый примус, кофейные чашечки, пакетик с травой, кассеты с музыкой, уокмен, «Арабский язык, часть первая, для начинающих», а книг брать не стал, потому что серьезные в армии все равно читать не станешь, а детективов Юппи запасет на всех. С криком «На Беэр-Шеву!» подскочил Эйнштейн и впихнул сверху пачку «Кавалеров».

— На фига?!

— Чтоб читать, жлоб!

Зильбер тогда еще не знал, да и не мог знать, какую необыкновенную роль предстоит сыграть этим журналам в его судьбе.