Дарья Сойфер - Укротить ловеласа

Таня сникла. И да, Игорь знал, что поступает довольно жестко, но практика показывала: завоевательницы-хозяюшки куда опаснее постельного десанта. Потому что уже нацелены на семейную жизнь и, едва забросив лассо, моментально начинают плодиться. А к детям Игорь готов не был, – ему вполне хватало и крестников.

Отбросив угрызения совести и захватив с тумбочки бумажник, Игорь оставил Таню в номере и вышел в коридор. Достаточно быстро, чтобы уйти от неприятных объяснений, но и не слишком поспешно, чтобы это не выглядело как бегство.

Однако вздохнуть полной грудью у Игоря не вышло и в коридоре: едва закрыв дверь, он чуть было не сбил с ног какую-то полуголую девицу. Заславцев замер. Нет, он знал, конечно, что Амстердам славится свободными нравами, но ведь отель-то был далеко от квартала красных фонарей!

– Простите… – машинально выдохнул Игорь и тут же спохватился: Голландия ведь! – Sorry…

– Да все нормально, я русская, – прошептала девушка и воровато оглянулась на соседнюю дверь, отчего грива каштановых кудрей упала ей на лицо, и только острый веснушчатый нос остался вызывающе торчать, как маяк посреди волн. – Не кричи.

Игорь проследил за взглядом беглянки, – а по-другому ее назвать было трудно: босая, в одном белье, с туфлями и одеждой в руках, она бы походила на жертву пожара, если бы не крадущаяся походка и не вжатая в плечи голова. Кудрявая явно что-то натворила, и теперь торопилась скрыться с места преступления. Это Игорь почувствовал очень четко, возможно, потому что и самого после разговора с Таней покалывала совесть.

Еще больше Заславцев насторожился, когда осознал, что сбежала-то кучерявая из соседнего номера. Не там ли разместился Платон? А вдруг все-таки не выдержала душа Барабаша, и он пустился во все тяжкие? У Игоря внутри что-то оборвалось. Нет, мужская солидарность не была для него пустым звуком, но он слишком уважал Надю, чтобы врать ей прямо в глаза. А если принести ей дурную весть? В ушах Игоря уже зазвучали тревожные аккорды пятой симфонии Бетховена, – отчего-то именно они ассоциировались у Заславцева с разводом. Не приведи Бог, Надя воспримет всерьез шутки Игоря про то, что он готов жениться на ней, сколько бы детей она ни родила от Платона… Пожалуй, даже перед самым ответственным концертом Игорь не нервничал столь сильно.

– Вы хоть знаете, что он женат? – севшим голосом укорил он любовницу Барабаша.

– Кто?! – опешила она, и от неожиданности опустила руки с одеждой, которыми прикрывала кружевное белье.

Игорь сглотнул: глупо было отрицать, что вкус на женщин у Платона был отменный. Молочно-белая кожа, чуть тронутая румянцем то ли стыда, то ли возмущения, заставляла забыть о мирской суете быстрее, чем вирусный ролик в Интернете. Усилием воли Заславцев поднял взгляд и посмотрел в бесстыжие глаза.

– Платон Барабаш! – изрек Игорь холодно. – И детей у него четверо.

– Я что-то такое слышала, да, – протянула девица. – Но причем здесь я?

– Ты меня звал? – раздался у Игоря за спиной знакомый голос.

Заславцев обернулся: Платон Барабаш собственной персоной стоял сзади и удивленно оглядывал собеседницу Игоря.

– Постой… – нахмурился тот. – Так ты не в соседнем номере?…

– В соседнем, – с готовностью кивнул Барабаш. – С той стороны. А это кто?

– Так это не твоя… В смысле… Не… – растерялся Игорь.

– Слушайте, вы тут разберитесь как-нибудь сами, – вмешалась девица и, тряхнув каштановой гривой, гордо прошествовала по коридору к лифту, предоставив Игорю наблюдать, как плавно покачиваются при ходьбе ее женственные формы, обтянутые полупрозрачной тканью.

– Ты чего тут слюни распустил? – Платон ткнул Игоря локтем в бок.

– Я?! Еще чего! – опомнился Заславцев. – Просто подумал, что она твоя любовница…

– А вот за такое, – стиснул челюсти Платон, – я мог бы тебе и врезать! Но если ты так отвратительно играешь без переломов, страшно подумать, как ты будешь фальшивить с травмами!

– Не смеши, – отмахнулся Игорь и двинулся к лифту.

– Только попробуй сказать что-то такое Наде! – Платон в два шага догнал его. – И я скажу детям, что тебя отправили в филармонию при Северном полюсе.

– А такая есть?

– Поисковиком они в любом случае пользоваться не умеют.

Игорь терпеливо ждал, пока фонтан Платоновского возмущения иссякнет. Ждать пришлось долго: весь обед и всю дорогу до Консертгебау Барабаш на все лады рассуждал о том, как только могла в предательский мозг Игоря закрасться мысль, будто Платон способен на измену.