Дарья Сойфер - Укротить ловеласа

Надя уже занесла ногу, чтобы направиться прямиком к Платону и, если понадобится, зубами отковырнуть его от очередной прелестницы, но в последнюю секунду передумала. Она поняла вдруг, что смертельно устала и не готова быть вечной нянькой для взрослого человека. Если Платону угодно, пусть за ночь перечпонькает всю женскую половину Вены. Будет этого мало – может зайти на мужскую, Надю это уже не волновало. В городе, где трудятся такие гуманные и всепрощающие полицейские, Платон не умрет от голода и холода. К тому же в случае заморозков он всегда может разжечь костер из своей виолончели.

Поэтому она, вскинув подбородок и нацепив маску тотального безразличия, прошествовала мимо Платона, будто никогда не была с ним знакома. И фойе Музикферайн огласилось ритмичным гулким стуком ее каблуков.

– Надя! – спохватился музыкальный донжуан. – Погоди! – Он ринулся за ней и лишь перед самыми дверьми успел перекрыть собой выход. – Ты злишься?

– Я?! – Наигранное удивление прозвучало на октаву выше Надиного обычного тембра. – Ну что ты, ничего подобного.

– Перестань, ты ходишь маршем, я тебя знаю, – Платон оперся рукой о косяк, не давая Наде пройти.

– Какой марш, ты о чем? – Она выстрелила в него надсадной дробью смешка. – Я просто устала, Платон, и хочу в отель. Если у тебя на вечер… – Надя покосилась на девицу, которая переминалась с ноги на ногу в ожидании кавалера – …планы… Короче, я в номер, геолокацию тебе скину.

– Надь, постой…

– И имей в виду, – перебила она и опустила руку Платона. – У нас сдвоенный номер, поэтому не вези свои «планы» ко мне за стенку.

– Да не собирался я ничего такого! – Платон мастерски изобразил оскорбленную невинность. – Это Виктория, наша альтистка. Мы концерт завтрашний обсуждали.

– Обсуждайте на здоровье, – медоточиво улыбнулась Надя. – В Вене полно недорогих гостиниц для обсуждений.

– Павленко! – не стерпел Платон и схватил ее за плечо. – Дай мне пару минут, я попрощаюсь с Викторией, мы вместе поужинаем и поедем в отель. Хорошо?

– Прекрасно, – кивнула Надя, но вовсе не потому, что в очередной раз пошла на уступку.

Ей надо было только, чтобы Платон отпустил ее плечо и отвлекся на свою Викторию. И едва он вернулся к альтистке, как Надя пулей вылетела из филармонии, обогнула здание и заказала такси. Всякому терпению приходит конец, даже тому, которое кажется безграничным.

И, усаживаясь в машину с шашками, Надя уже лелеяла новый план. Приедет в Москву, заявится к шефу и попросит нового клиента. Раньше никто бы к ее просьбам не прислушался, но ведь раньше ее подопечный и не выступал в залах такого уровня! Любой другой агент был бы счастлив заполучить кого-то вроде Платона, а Надя… Что ж, она заработала себе репутацию, показала себя в работе безупречно. И шеф не захочет терять подобного сотрудника. Пусть он даст ей вместо Платона двух или даже трех новых клиентов, – Надю уже ничего не пугало. Она готова была пешком обойти все престижные и не очень музыкальные конкурсы, отыскать десяток перспективных исполнителей, лишь бы не связываться больше с эгоистичными бабниками. Платон ошибся: она вышагивала не марш. Она отбивала чечетку, потому что наконец твердо решила начать новую жизнь.

Едва зайдя в номер и сбросив туфли, Надя выслала Платону адрес отеля и метку на карте, потом занырнула под душ, завернулась в белый отельный халат и откупорила свою награду. Шампанское приветственно зашипело, суля избавление от проблем.

Бокал, другой, горсть винограда, еще бокал… Вечер становился прекрасным, и даже отсутствие Платона Надю уже не волновало. Правда, когда в бутылке оставалось совсем немного, Надя вспомнила, что не успела еще разобрать чемоданы. Перед завтрашним концертом ее платье и костюм Платона должны были отвисеться. В идеале было еще их прогладить или сдать в химчистку, но Наде надоели скучные правила.

Она вспомнила, что видела как-то в Интернете забавный лайфхак: вместо того чтобы мучиться с утюгом, достаточно просто повесить одежду на вешалке в ванной, принять душ погорячее – и через пять минут на вещах не останется ни единой складочки.

Пузырьки шампанского заговорщически щекотали Надю изнутри, призывая к экспериментам. Включив погромче Штрауса, – а кого еще слушать в Вене? – Надя, вальсируя по комнате с бокалом, открыла чемоданы, изящно нацепила концертные наряды на вешалки и протанцевала в ванную. Соседям снизу несказанно повезло: мягкий ворс ковра глушил ее звонкие ступни.