Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

– Мама! Мы это сделали!

Я обняла ее вместе с этим огромным Топтыгиным, расцеловала:

– Я всегда в тебя верила, ты же знаешь! Вы просто молодцы, так танцевали, что я больше и не видела никого!

К нам подошли Наталья и заместитель мэра, полный, высокий мужчина с заметными залысинами. Он улыбался и восхищенно смотрел на мою дочь:

– Очень рад познакомиться с чемпионкой. Юленька, я тебя еще раз поздравляю, – он чуть нагнулся и потрепал Юльку по плечу. – Платье у тебя было самое красивое, его отовсюду видно.

Юлька покраснела от удовольствия – цвет платья был и в самом деле редким для такой маленькой возрастной категории. Оно было из стрейч-атласа, черное, слегка поблескивающее в свете прожекторов, и блондинка Юлька в нем смотрелась просто возмутительно хорошо.

– Ну, Мария Сергеевна у нас вообще оригиналка, – усмехнулась Наталья. – Я ей говорила, что в детской группе такой цвет – странно, однако мама у нас упертая.

– И правильно мама сделала. Так вы рассмотрите все-таки мое предложение, – повернулся к Наталье Синцов, и та кивнула:

– Разумеется. Это очень лестное предложение и для меня, как для руководителя клуба, и, думаю, для этой пары.

– О чем речь? – спросила я у Натальи, когда заместитель мэра откланялся и ушел.

Наталья взяла меня за локоть и потянула в холл, там села на мягкий диванчик и вынула сигареты. В холеных пальцах мелькнула золотая зажигалка, язычок пламени лизнул кончик тонкой сигареты, Наталья сделала затяжку и, помолчав, сказала:

– Тебе повезло, Мария. Синцов предложил твоим детям участие в программе мэрии по поддержке молодых спортсменов. Очень уж ему твоя Юлька понравилась. Это шанс из миллиона, «бальников» туда вообще брать не планировали, но вот видишь, как бывает. Соглашайся – они будут оплачивать сборы, семинары, возможно, даже поездки за границу.

– Что взамен? – я не случайно задала этот вопрос, прекрасно знала, что обязательно должно что-то быть.

– Взамен – участие во всех концертах, во всех праздниках, устраиваемых мэрией, во всех новогодних елках, во всех награждениях – словом, где скажут.

Это было выполнимое условие, особенно если прикинуть, какие суммы денег требуются на одну только поездку в Москву на Чемпионат России, скажем, а потому я без колебаний согласилась.

По традиции мы с Юлькой еще остались, чтобы посмотреть выступления всех членов нашего клуба, потом в перерыве пообедали в буфете, снова вернулись в зал…

Домой добрались уже поздно вечером, когда уставшая за турнир Юлька валилась с ног. Она даже ужинать не стала, наскоро приняла душ и ушла к себе. Я укрыла ее одеялом и сама тоже пошла в спальню, включила там телевизор. В «Новостях» показали итоги турнира, и даже Юлька с Олегом мелькнули, и я вдруг подумала: «Интересно, Артем видит сейчас ее или нет?»…

Даниил.

Страх за сына отбил у меня охоту ко всему. Я оставался после дежурства, сидел в его палате, подменяя Оксанку. Даже позвонить Машке у меня не было времени. Но и она не звонила, видимо, обиделась на мое невнимание к ней. Но я просто не мог отойти от Максима хоть на секунду, боялся оставить его одного, хотя умом понимал, что ничего не случится, если я просто на пять минут выйду в коридор и позвоню. Весь смысл жизни свелся у меня к одному – только чтобы последствия травм у сына были минимальными. Оксанка тоже была постоянно на нервах, срывалась на меня, когда Максим этого не слышал, я старался не реагировать, понимая, что жена с ума сходит от тревоги за ребенка.

Сегодня я решил заехать к Машке на работу, просто поговорить, объяснить, что случилось, чтобы она не переживала, куда это я запропастился. Подъехав к зданию клиники в обеденный перерыв, я набрал Машкин номер. Голос ее прозвучал как-то растерянно, точно она не ожидала моего звонка, и он нарушил какие-то ее планы:

– Даня?.. Ты где?

– Я стою возле дверей, если ты оденешься и выйдешь, то я свожу тебя куда-нибудь пообедать.

– Но…

– Маш! Я очень соскучился и хочу тебя увидеть, – перебил я, даже не став выслушивать ее слова. – Выходи, я тебя прошу.

– Хорошо, – сдалась она.

Я прохаживался на крыльце и проморгал момент, когда Машка вышла, а, обернувшись на звук голоса, обнаружил, что моя Мария слегка изменилась – макияж стал ярче, волосы уложены как-то по-новому, из-под короткой шубки виднеется форменный костюм персикового цвета. И, что странно и в последнее время совсем непохоже на нее, она улыбалась. Улыбалась широко, радостно, и я отнес это на свой счет – соскучилась, хотела видеть.