Джон Гарднер - Искусство жить

Внезапно девочка, мисс Кёртис, прервала его восторженные похвалы авиалиниям.

— Мы едем! — воскликнула она и рванулась к окну из-за его плеча; казалось, она не менее удивилась бы, если б поехал дом.

Нимрам вместе с ней стал смотреть в окно на мелькающие желтые огни, рулежную дорожку, разбитую по краям синебелыми мокрыми от дождя столбиками, которые уносились далеко вперед, выхваченные из темноты мощными лучами прожекторов. Из динамика послышался голос невидимой стюардессы, которая стала объяснять, где расположены двери и как пользоваться кислородной маской, в то время как их стюардесса наглядно демонстрировала все это, приоткрыв рот, расширив глаза и не произнося ни слова, ни дать ни взять азиатская танцовщица. Девочка рядом с ним слушала и приходила в отчаяние, хмурая, словно студент, который безнадежно провалился. Рука ее на подлокотнике пожелтела больше, чем прежде.

— Не волнуйтесь, — сказал Нимрам, — вам понравится летать.

Но, видно, она была слишком испугана, чтобы ответить или хотя бы повернуться к нему.

Моторы работали уже в полную силу, и их гул почему-то напомнил Нимраму вступление к Первому концерту Брамса. Появились огни, поразительно яркие, точно прожекторы или передняя фара локомотива, и, словно повинуясь чьей-то неистовой воле, они сметали дождь, освещая взлетно-посадочную полосу снизу и перед крылом, которое было как раз позади Нимрама; самолет, набирая скорость, бешено несся по полю, чтобы вот-вот оторваться от земли. Словно добрый дедушка, Нимрам положил свою руку на руку девочки. «Смотрите», — сказал он, широко улыбаясь и кивая в окно, но она затрясла головой и крепко зажмурилась. На мгновение сходство с Арлин вновь поразило его, как и сначала, когда он впервые увидел ее, и он попытался вспомнить лицо Арлин таким, каким бывало оно, когда она жмурилась. Он живо представил себе ее летом, это было, кажется, в Англии — она стояла на фоне залитой солнцем зелени папоротника, — но, мелькнув и побродив по подвалам мозга, видение исчезло. Музыка Брамса все еще звучала в нем, торжественная, величественная, пылающая, как огни города, которые зловеще светились в пелене дождя, теперь уже далеко под ними. Самолет резко накренился в воздухе, заваливаясь, точно корабль, который, наполняясь водой, опрокидывается, снопы света разбивались в кипящие брызги, невероятно огромное черное крыло неожиданно белело, ворвавшись в тучи, озаренные молнией, и вновь темнело, став чернее, чем прежде. Но вот, наконец, самолет обрел равновесие, и пилот вновь обратился к пассажирам. Нимрам, уйдя в свою «бетховенскую хмурость», ничего не заметил. Самолет начал подпрыгивать, скрипеть, как старый вагон, карабкаясь все выше и выше, чтобы подняться над грозой.

— О боже, — прошептала девочка.

— Все в порядке, все-все в порядке, — сказал Нимрам, сжимая ее руку.

Ее звали Энн. Как он и подумал, ей было шестнадцать лет, она жила в Чикаго; и хотя свою болезнь она не назвала и не сказала прямо, что скоро умрет, положения своего она не скрывала.

— Невероятно, — сказала она. — Одной моей бабушке девяносто два года, другой — восемьдесят шесть. Но, видно, это не имеет значения. Если тебе выпал жребий, значит, выпал. — Она быстро, смущенно улыбнулась. — А вы бизнесмен или что-то в этом роде?

— Более или менее, — сказал он. — А вы учитесь в школе?

— Да, в средней школе, — сказала она.

— И мальчик есть?

— Нет.

Нимрам покачал головой, словно был удивлен, и быстро глянул вперед, соображая, как бы исправить оплошность.

— А вот и стюардесса с напитками, — сказал он.

Девочка кивнула с улыбкой, хотя стюардесса была еще за два ряда от них.

— Кажется, мы не поднялись еще над грозой, правда?

Она смотрела мимо него в окно на башни туч, которые резко светлели, затем темнели, потом освещались снова. Самолет все еще трясло, как будто он бился обо что-то, значительно более твердое, чем воздух и тучи, или его терзали воздушные звери Платона [5] Очевидно, речь идет об упоминающихся в «Послезаконии»— сочинении, приписывавшемся Платону, — живых существах, обитающих в воздухе (воздушных гениях). .

— Скоро все успокоится, — сказал Нимрам.

Девочка доверчиво спросила:

— Вы верите в бога?

— Пожалуй, что… — он спохватился. — Более или менее.

— Вы более или менее бизнесмен и более или менее верующий, — торжествующе улыбаясь, произнесла девочка, точно уличала его в чем-то. — Так кто же вы — игрок?

Он рассмеялся.