Михаил Каюрин - Кацап

Лагерный конвой сопроводил колонну до центра очищенной от снега площадки, приказал остановиться. Заключенные в недоумении вертели головами по сторонам в поиске жилых бараков. После изнурительного пути по заснеженной тайге, они едва держались на ногах, и рассчитывали на отдых в тёплых помещениях.

Начальник караула, рослый офицер лет тридцати пяти, по кличке «Стервятник», взглянув на измученных узников, криво ухмыльнулся, затем его лицо приняло каменное выражение. Он знал, какая участь ожидает этих несчастных людей, но в его глазах не отражалось ни капли сострадания. Казалось, этот человек смотрит на толпу сейчас такими же глазами, какими смотрели в эту минуту присмиревшие на короткое время овчарки — насторожённо и злобно.

— Граждане бандиты и враги советской власти! — громовым голосом заговорил начальник караула, прохаживаясь перед строем взад-вперёд. — Вы прибыли в конечный пункт вашего этапа. Вначале вам предстоит построить для себя жильё, после чего вы будете искупать свою вину честным и добросовестным трудом в забоях угольной шахты. Трудиться начнёте сразу после переклички, чтобы не окочуриться от холода. Жить в тепле будете после того, когда выроете для себя землянки. Других помещений для обогрева на этой территории не существует.

В рядах колонны прокатился глухой гул возмущения. Заключённые заволновались, загудели, из глубины строя послышались гневные выкрики:

— Как?! Ночевать в снежном поле?!

— Вы что, поизмываться над людьми решили?!

— Совсем с ума посходили, изверги!

— Это вопиющее нарушение прав заключённого! Вы за это ответите!

— Ты чё тявкаешь, в натуре, пёс легавый?! Бузы захотел? Будет тебе тёрка! Кровью умоются твои вертухаи!

— Кишки надо выпотрошить сукам за это!

— Совсем обурели, падлы!

Толпа заключённых воспалялась с каждой секундой всё больше и больше. Назревал бунт. Изнурённые зеки, казалось, вот-вот потеряют над собой контроль и ринутся рвать на куски начальника конвоя, творящего беспредел. Они быстро осознали, что часть из них уже через сутки-другие не выдержит мороза и отправится в иной мир. Это обстоятельство толкало их на безумство.

Собаки, почувствовав движение в рядах заключённых, вначале злобно зарычали, а потом, ощетинившись, яростно залаяли, рвались с поводка. Конвойные, оцепившие колонну зеков со всех сторон, сняли винтовки с плеча, выставили стволы в горизонтальное положение на уровне груди, ждали команды.

Начальник конвоя подал условный знак — разом прогремели выстрелы. Конвойные стреляли в землю, фонтанчики снега брызнули в двух шагах у ног первого ряда заключённых. Это мгновенно охладило их пыл.

Наступила необычная тишина. «Стервятник» с неизменным каменным лицом, невозмутимым тоном продолжил:

— Жаль, очень жаль, что вы предпочли путь бунтарей вопреки принятому здесь повиновению. Наверно, это всё от вашей усталости. Поэтому я сейчас предоставлю вам возможность немного отдохнуть.

Начальник конвоя умолк и некоторое время вышагивал, пристально вглядываясь в лица узников. По всей вероятности, пытался по лицам определить, кто же из этих людей посмел выкрикивать угрозы в его адрес. Совершенно неожиданно он гаркнул:

— Встать всем на колени!! Живо!!

Толпа колыхнулась, будто над ней пронёсся сильный вихрь, но продолжала стоять во весь рост, устремив испуганные взоры на лагерного офицера.

— На колени, я сказал! Руки за голову! Ну?! — гневно прохрипел начальник конвоя и опять подал знак охране. Те с завидной проворностью повторили залп устрашения. Пули вновь впились в снег у ног узников.

— Приступайте, — глухо скомандовал «Стервятник» своим подчинённым, когда все заключённые опустились на колени.

Началась долгая и утомительная перекличка.

Александр Кацапов всё это время стоял в стороне, наблюдая за издевательством над измученными этапом людьми. Рядом с ним топтались в тревоге его помощники. Их он лично отобрал в ходе строительных работ на площадке и предложил поработать с ним в должности бригадиров.

— Зря я, Сано, согласился бригадирствовать, — проговорил один из них по фамилии Левшин. Все его звали просто Левша. Это было связано и с его фамилией, и с тем, что мужик действительно управлялся левой рукой лучше, чем правой.

— Боишься, что после издевательства эти люди порвут тебя на куски? — усмехнулся Кацапов.

— Растерзают, как пить дать, — уверенно заявил Левша. — Им ведь терять нечего. Или околеть на морозе, или на нас злость свою сорвать. Слышал ведь, кто-то из них кричал: кровью умоются вертухаи, кишки надо выпотрошить сукам!