Мэтт Хейг - Клуб призрачных отцов [litres]

– Итак, в чём дело?

Мама рассказала про моё сердце, которое очень быстро бьётся, и про мои хождения во сне, и про моё дыхание, и дрожь, и разные другие мои штуки, а Доктор Кроуфорд всё смотрел на меня поверх своих очков и сидел в своём кресле, скрестив свои длинные ноги и быстро кивая словам Мамы, словно слова были кормом, а он был птицей, которая их ела.

Когда Мама закончила говорить, Доктор Кроуфорд сказал:

– Это всё классические признаки Панического Расстройства, которое в данном случае, вероятно, было вызвано обрезательством смерти его отца.

Я не знаю, было ли это слово «обрезательством», но оно как-то так звучало.

Мама сказала:

– Ох.

Он повернул свои длинные фламинговые ноги под столом и начал писать что-то на бумаге, а Мама спросила:

– С ним всё будет в порядке??

Доктор Кроуфорд ответил:

– Да. Я уверен, с ним всё будет в порядке, Миссис Нобл. Нужно просто контролировать его нервную систему и контролировать АДРЕНАЛИН, который вызывает учащение его сердцебиения.

Мама сказала:

– Понятно. А это что такое? Я имею в виду таблетки. Они не, эмм…

Доктор Кроуфорд сказал:

– Они называются «ДИАЗЕПАМ».

Мама спросила:

– А они… Ну, вы знаете. Они… Я имею в виду, их детям МОЖНО?

Доктор Кроуфорд ответил:

– В рекомендованных мною дозах – да, он идеально подходит для детей возраста Филипа.

Доктор Кроуфорд протянул Маме бумагу, и Мама посмотрела на надписи, но она не понимала врачебный язык, потому что только Аптекари понимают врачебный язык, поэтому она сходила со мной в Аптеку через дорогу и купила мне таблетки. Она сказала:

– Теперь тебе станет лучше, Филип. Ты будешь совершенно здоров, как огурчик.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Привет.

Мы с Мамой сидели на диване в Гостиной. Она не работала за стойкой бара, потому что хотела убедиться, что со мной всё в ПОРЯДКЕ. Она шёпотом спросила:

– Ты выпил свою третью таблетку?

Я сказал:

– Да.

Дядя Алан спал в папином кресле в своей синей гаражной спецовке. Во сне он звучал, как радио между станциями, – иногда бормотал слова, которые я не мог расслышать, иногда свистел носом.

Я смотрел новости с Мамой.

Маме не любила новости. Ей нравилось смотреть, как Знаменитые Люди едят насекомых в джунглях. Новости были включены только потому, что пульт от телевизора был под Дядей Аланом, а Дядя Алан спал.

По телевизору показывали, как в ИРАКЕ взорвалась бомба, и погибли люди. Дети, взрослые и разные другие люди бежали с кровью на лицах и плакали, и кричали в экран, и казалось, будто они кричат на нас. Там ещё был человек, который не кричал, он говорил:

– Люди здесь, на улицах этого города, начинают бояться, что они попали в бесконечный круговорот насилия.

Мама взяла меня за руку и сказала:

– Это ужасный мир.

Я ничего не ответил. Я просто опустил голову ей на плечо и почувствовал запах маминых волос и её шампуня, Herbal Essences, и это было приятно. Она поцеловала меня в макушку, и мне хотелось, чтобы мы были только вдвоём, только я и Мама, чтобы не было Дяди Алана, звучавшего как радиопомехи. Глаза мои устали, и телевизор становился размытым, будто с экрана изображение просачивалось в комнату и цвета ИРАКА смешивались с красным ковром длинными тонкими линиями, как когда приходил Призрак Отца.

Я тихо проговорил ей в рубашку, в её грудь:

– Не выходи за него замуж.

Но Мама не услышала, поэтому я произнёс снова:

– Не выходи за Дядю Алана.

На этот раз Мама услышала, она сбросила меня от своего плеча и кричащим шёпотом сказала:

– Филип, перестань. Пожалуйста, прекрати.

Я сказал:

– Мам, не спи с ним. Пожалуйста, Мама, не надо. Он убил.

Дальше я выпалил, не думая:

– Он убил Папу.

Мама просто смотрела на меня, и в двухсотый раз в её глазах появились из-за меня слёзы, и она сказала, всё ещё шёпотом, но уже и с плачем:

– Филип, ну почему ты такой? Почему ты так со мной поступаешь? Почему ты говоришь эти ужасные вещи? Почему ты не прекратишь это, Филип? Это бесконечно, Филип. Бесконечно.

Я думаю, что «бесконечно» оказалось у неё в голове, потому что человек из новостей произнес это, она раньше никогда не говорила «бесконечно», никогда.

Я сказал: