Юлия Говорова - Лось на диване, верветка на печи

Просто печка (а вы, наверно, не пробовали) — настоящее тепло. Потрескивающее, и иногда даже с искрами и тягой.

Любая печка — это всегда первым делом гудение и тяга, когда огонь уже разгорится, это дух смолистый.

Любая печка — это растопка. В растопку добавляешь газеты. Дрова везешь на санках.

Наши местные деревенские жители называют газету с незатейливыми окрестными новостями «брехунок».

И перед тем как закинуть его в печку, «брехунок» еще раз перечитаешь и ладонью разгладишь (если газетный лист мятый), хотя уж тысячу раз и разглаживал, читал.

Печки как разинутые пасти драконов с высунутыми языками огня. Тоже «постояльцы» зоопарка. Мы кормим их и топим (топим печки, а дровами кормим «драконов»).

На перерасход березовых или ольховых дров ворчит зимой Андрей. Когда исчезают дрова. Осенью дрова привезли, а к окончанию зимы или началу весны они уже исчезли.

Снег под ногами поскрипывает, во время снегопада кружится (и павлин белый в вольере зимой тоже кружится).

Зайдешь в помещение, и к растопленной печке захочется прижаться.

Мы заходим и прислоняем к кирпичной кладке на печке свои ладони и стоим с прислоненными ладонями. Сушим варежки. Ляля-верветка на нас смотрит. И свешивается с натопленной печки ее хвост.

Ляля смотрит в окно на белый снег и время от времени переворачивается на печке блаженно с боку на бок. Потягивается и нежится.

Ногу вытянет и перебирает сантиметр за сантиметром на ней шерсть тоненькими аккуратненькими пальцами. Переберет на одной ноге и на другой, потом возьмется за хвост. У Ляли красивый длинный хвост, и она перебирает его в руках, как телеграмму.

Сидя опять же на печи, как обезьяны и умеют сидеть, ну то есть «на попе ровно», она отдирает от головки ядреного и иногда даже пропеченного уже лука по листочку. Лук развешан у нас тоже над печкой, и иногда он от жара испечется, а печеный лук очень сладкий, очень мягкий. Как картошечку, его в руках вертишь (а иногда и подуешь на него).

Ляля и сырой, и печеный лук с одинаковым наслаждением жует. Сырой лук она жует еще с похрустыванием! И глазом не моргая от фитонцидов. Сама луковицу очищает от шелухи.

Зеленый лук мы для нее весной с грядки состригаем. Как в поезде, она разложит на полочке лучок, яичко вареное (а мы даем ей и вареные яйца), ломоть хлеба. И хрустит этим луком, и хрустит. Сочным, зеленым и толстым, с грядки, луком.

Вот обезьяна и лук, ну кто мог такое ожидать? Тем более после того как в соседнем вольере посмотришь на нашу Василису.

Медведица Василиса у нас наоборот, в отличие от хлебосольной и опростившейся, что ли, в деревне у нас, да еще и лежащей зимою на печке, верветки Ляли, предпочитает любому родному продукту зарубежный.

Яблоки она ест сорта голден (а не полосатку или белый налив, которые мы приносим ей из сада). Она любит и ценит апельсины.

Василиса очищает от кожуры апельсины, наколов их поочередно на коготь. Сдирает, и тоже когтями, с шоколадных конфет фантики. Любит киви, бананы. И мандарины, конечно.

Недавно мы дали ей сушек — расплевала. Неголодная была, но взяла. И пришла ей в голову мысль, и довольно заурядная мысль, — плеваться просто ими. Василиса губы в трубочку сложит и подует, сушка с таким чмокающим звуком — пф! — как полетит.

И вообще, когда меня угощают чем-то изумительно сладким и изысканным, я всегда вспоминаю Василису. И заодно наши с Андреем и Вероникой поездки на базар.

В выходные мы ездим на рынок за продуктами. Закупаем мясо и рыбу для животных, загружаем в машину мешки с зерном для птиц.

А для Василисы, а все знают, что в зоопарке у нас есть привереда Василиса, хозяйки фруктовых ларьков и ларьков сладостей отдают за копейки некондицию: помятые или чуть подмороженные фрукты, переспелые, а значит и самые сочные и вкусные фрукты. Просроченные (ну только слегка!) шоколадные конфеты. Пряники, виноград и пастилу. И апельсины опять же, авокадо.

Один раз нам отдали авокадо. И целый ящик спелых зеленых лимонов — ящик лайма. И мы всю зиму пили чай с этим лаймом (Василиса-то лайм у нас пока не ест). Еноты до косточек обглодали авокадо.

Как хорошо, что у нас есть Василиса! И банку сгущеночки (для себя!) открыл, и ложечкой самые сливки, саму сладость!