Клэр Пули - Правдивая история [litres]

К стойке подошла женщина с крошечным ребенком на руках, не старше трех месяцев. На ней было прелестное старомодное платье с оборками и кардиган. Младенец уставился на Монику большими голубыми глазами, будто совсем недавно научился фокусировать взгляд. Моника почувствовала, как у нее сводит живот. Она молча произнесла свою мантру: «Я сильная, независимая женщина. Ты мне не нужен…» Словно прочитав ее мысли, ребенок пронзительно закричал, его лицо покраснело и сморщилось, став похожим на злобного эмоджи. «Спасибо тебе», – мысленно обратилась Моника к младенцу и отвернулась, чтобы приготовить чай с мятой. Когда она подавала женщине кружку, открылась дверь и вошел Джулиан.

В последний раз, когда она его видела, он напоминал эксцентричного джентльмена времен Эдуардов. Моника предположила, что весь его гардероб вдохновлен той эпохой. Оказалось, что нет, поскольку сегодня он был одет в стиле «новой романтики» примерно середины 1980-х. На нем были черные брюки-дудочки, короткие сапоги из замши и белая рубашка с оборками . Куча оборок. Такой образ обычно завершается щедрой подводкой для глаз. Моника с облегчением заметила, что Джулиан не зашел так далеко.

Он уселся за тот же столик в Библиотеке, который занимал в прошлый раз. Моника, немного волнуясь, подошла принять заказ. Видел ли он ее объявление? Поэтому он и пришел сюда? Она скользнула взглядом по окну, куда поместила объявление. Его там не было. Она взглянула еще раз, словно оно могло волшебным образом появиться вновь, но нет – остались лишь несколько липких обрывков бумаги, прикрепленных скотчем. Она отметила про себя, что надо будет отмыть эту грязь уксусом.

Ладно, хватит об этом плане. Раздражение быстро уступило место облегчению. Так или иначе, а идея была глупой. Теперь, когда оказалось, что он всего лишь заглянул выпить кофе, Моника подошла к Джулиану чуть более уверенно.

– Что желаете? – бодрым тоном спросила она.

– Мне, пожалуйста, крепкий черный кофе, – ответил он, разворачивая лист бумаги, который держал в руках, разгладил заломы и положил на столик перед собой.

Это было ее объявление. Но не оригинал, а фотокопия. Моника почувствовала, что заливается краской.

– Я правильно думаю, что это предназначено для меня? – спросил Джулиан.

– А что, разве вы не художник? – промямлила она, как участник передачи «Время вопросов», который бьется над правильным ответом, не зная, сказать правду или напустить туману.

Он ненадолго поймал ее взгляд – змея, гипнотизирующая полевку.

– Да, художник, – ответил он, – и полагаю, именно поэтому ваше объявление было вывешено на стене «Челси стьюдиос», где я живу. И не одно, а целых три. – Он три раза выразительно стукнул по бумаге, лежащей на столе. – Возможно, это совпадение, но вчера в обычное время я пошел навестить Адмирала на Бромптонском кладбище и там, на его могильной плите, обнаружил еще одно ваше объявление. Из этого я заключил, что вы, вероятно, нашли мою тетрадь. Кстати, не уверен, что вы использовали нужный шрифт. Я придерживался Times New Roman. Думаю, вряд ли вы с ним ошибетесь.

К этому моменту Моника, стоявшая у стола Джулиана, почувствовала себя провинившейся школьницей, которую отчитывает директор. Или, скорее, она представила себе, как это могло быть, потому что сама не бывала в подобной ситуации.

– Можно? – спросила она, кивнув на стул напротив Джулиана.

Он чуть заметно наклонил голову. Усевшись, Моника воспользовалась моментом, чтобы собраться с духом. Пусть не пытается ее запугать. Она представила себе свою мать.

«Если нервничаешь, Моника, вообрази себя Боудиккой, королевой кельтов! Или Елизаветой Первой, или Мадонной!» – «Матерью Иисуса?» – спросит, бывало, она. «Нет, глупышка! Она чересчур кроткая и смиренная. Я имела в виду поп-звезду». Мама тогда расхохоталась так громко, что в стену стали стучать соседи.

Итак, настроившись на Мадонну, Моника обратила на сидевшего напротив довольно импозантного и чуть рассерженного мужчину твердый взгляд:

– Вы правы, я действительно нашла вашу тетрадь, и объявление было написано для вас, но я не наклеивала его на стену вашего дома или на могилу Адмирала. – (Джулиан скептически приподнял бровь.) – Я сделала один экземпляр и разместила его в окне. – Она кивнула на пустое место, недавно занимаемое постером. – Это фотокопия. Я ее не делала. Интересно, кто же это?

Этот вопрос занимал Монику. Зачем кому-то понадобилось красть ее постер?

– Ну, раз это не вы, это должен быть кто-то, прочитавший мою историю, – сказал Джулиан, – а иначе как он узнал бы, где я живу? Или про Адмирала? Явно не может быть совпадением, что единственная могильная плита, щеголяющая вашим постером, – это та самая, которую я навещаю уже сорок лет?