Александр Снегирев: БеспринцЫпные чтения. Некоторые вещи нужно делать самому

Я лично не знаю ни одной судьбы, ни одного человека, кто бы сказал: «Я счастлив, что пришел на эту Землю».

Увы, не знаю.

Мой папа, когда умирал, сказал моему сыну: «Ничего хорошего не было. Только работа. Только ответственность. Только тоска».

А папа был очень светлым человеком. Проработал в школе не один год.

Иногда выпивал и долго-долго сидел на крылечке перед домом, качая головой и что-то напевая себе под нос.

Конечно, есть просветленные, на кого мы должны равняться. Их единицы. А жизней миллионы.

Тетя Валя, тетя Валя.

Она так хотела любить. Она нашла и купила бигуди, чтобы кудри были крупными, как у артисток, точь-в-точь. Даже с похмелья она по привычке накручивала их на ночь, чтобы утром быть как «артистка».

Серый и грязный городок.

Весной можно пройти только в резиновых сапогах, и то не везде. Болото просто сжирает город, но тут железнодорожная станция, потому каждую весну здесь засыпают гравием самые большие лужи, чтобы люди смогли дойти до работы. Транссибирская магистраль. Город должен жить. Обязан обслуживать проходящие поезда.

По ночам Валя сильно плакала.

Кто послал ее сюда? Зачем она здесь? У нее корочки техникума, впереди отличное будущее. Но она влюбилась. В голубоглазого, хваткого и наглого Виктора. Понимала душой, что не ее человек, но он обнимал ее так, что она забывала про все.

Он и привез ее в этот захолустный городок на железной дороге.

Любил, да так, что задыхалась, падала в обморок, улетала на небеса, с трудом возвращаясь на землю.

Только мало.

Быстро попался на краже и исчез. На неопределенный срок в края известные.

А она уже беременной была.

Вовкой.

Вернулся, когда сыну восемь было.

Ох, и бил ее. И ревновал. И придумывал такие истории, в которых она якобы была замешана, это она потаскуха и шалава.

Утром же она, как ни в чем не бывало, с кудрями на голове и в блузке с воланами, опять на работе и стучит, стучит на своей машинке. А Вовка в школе, потом в танцевальной студии. Таланты подает. Ради него стоит и потерпеть.

Дотерпелась, пока ее же и обворовал. Забрал последнее и исчез. Взяли его уже в другом городе, это она позже узнала, на краже.

Даже обрадовалась: свобода пришла. Можно жить спокойно. И Вовке уже тринадцать, отличный пацан. И её очень жалеет.

Именно этим летом мы ехали с Вовкой в поезде. Нас вместе отправили в Крым. Мама решила поддержать тетю Валю и отправить Вовку с нами в отпуск.

Отпуск.

Отпускаю горе и печали.

Отпускаю слезы и молчанье.

Отпускаю горе и обиды.

Отпускаю все, что было стыдно.

Отпускаю. Отпускаю. Отпускаю.

Это Вовка. Он кричит отчаянно.

Это мы орем на верхней полке.

Громко. Весело. И безумолкно.

Я тогда не понимала Вовку. Он мне казался таким взрослым. Он знал что-то такое, о чем я даже не подозревала.

Но пока мы просто орем и радуемся отпуску.

Как мы провели месяц в Крыму, я не помню.

А вот поезд, ветер, наши песни, мои первые сердечные перебои я запомнила отлично.

Много лет прошло. Я видела Вовку всего один раз. Он шел по нашей улице – я приехала в отпуск к маме – в сторону садовых участков.

Мама меня окликнула: «Посмотри, твой жених пошел!»

Я выглянула в окно. По дороге шел дядька бомжеватого вида. Походка вразвалочку. В углу рта папироса. Небритое лицо. Господи, какой же он маленький. Метр с кепкой, а мне казался таким высоким. На вид можно дать хорошо за сорок. А он старше меня на год.

– Блатак. – Это снова мама. – С матерью живет. Она совсем с ума сошла. За мужа его принимает.

– Как это?

– Так.

Мама сплюнула в сердцах и ушла на кухню.

Рассказ Вовки

Да, мы снова увиделись. Не поверите. Он нашел меня в редакции, где я работала. Мне пришло письмо. Найти меня было легко. Голос был узнаваемым: я работала на радио. Написал название передачи и мое имя. Передача была очень популярная, потому разыскать меня не было никаких проблем.

В письме было написано.

«Привет, попутчица. Это я – Вовка. Помнишь поезд, на котором мы ехали в Крым? Я никогда не был так счастлив, как тогда. Жизнь казалась бесконечной и замечательной. Сейчас я умираю и потому очень хочу с тобой поговорить. Может, ты захочешь рассказать мою историю. Когда-нибудь потом. После моего ухода. Приезжай на праздники. Я буду ждать тебя у памятника Ленину».

И все.

Я ошалело смотрела на конверт, на котором был знакомый адрес – та самая улица, где он жил.

Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Если честно, я не очень люблю слушать исповеди, потому что очень близко принимаю их к сердцу. В этих историях бывают такие совпадения, которые задевают за живое, заставляют примерять чужую судьбу на свою, то есть это всегда нелегко. По этой причине я стараюсь не слушать нечаянных разговоров, не общаться со случайными попутчиками, потому что моя рыбья интуитивная натура начинает вживаться в сказанное, а это чревато бессонницей и головными болями.