Дарья Симонова - Пыльная корона

Но пока она не знала главное — или кто разберет, что главное? — она подумывала о том, что мужчин, шизоидно помешанных на стерильности и порядке, надо бы по-спартански сбрасывать со скалы. Потому что они попирают саму мужскую сущность. Мужчина — первопроходец и добытчик, он не может выполнить свою основополагающую задачу, не запачкавшись. Ева тщательно заготавливала эти аргументы в оперативной памяти, но как-то не с руки было их высказывать человеку с ладным сильным плечом в духе киногероев пятидесятых. Мужчине-мужчине…

Откровение настигло ее, когда она зашла к Валерию Михалычу. Он позвал ее, полушепотом пообещав какой-то сюрприз. «Евка, вот правда, боюсь громко говорить, чтобы не сглазить. Но ты — ключевая фигура, посему тебе первой сообщим». Ева не придала значения нервной торжественности — Валерий Михалыч умел радоваться мелочам. Про ключевую фигуру вообще пропустила мимо ушей. Потому что мысли ее витали вокруг Алика и неразгаданного его ребуса. Встречаются они раз в неделю. Если чаще, то у Евы праздник. За примирениями она всегда идет первая. А если бы не она, так он бы о ней и не вспомнил? Но кому из нас нужна правда…

Она машинально открыла дверь своим ключом. Пыталась себя приучить звонить, но, похоже, это была тщетная щепетильность. Валерий Михалыч с его стойким склерозом ученого быстро забывал, что Ева с ним вроде как в разводе. А Ева махнула рукой — после стольких лет родства уже не отделить мух от котлет и четкий статус неопределим. С порога услышала громкие кухонные разговоры. Ликующий голос Валериного друга Степы:

— …Да! Я даже в моем поганом положении надеялся, что шуранские меня не оставят. И не ошибся! Святому братству верен я.

Святому братству! Вот оно что. Шуранские — это была вовсе не фамилия, а принадлежность деревне Шуранке, откуда Степа родом. Ева плюхнулась на табуретку в прихожей, чтобы немного привести мысли в порядок. Не бросаться же с порога на Степу с дознаниями о некоем Алике, который тоже вроде как из шуранских! Совсем не комильфо.

И тут, на неудобной табуретке, согласно дзенской аскезе, Ева постигла древнюю истину о том, что, если идешь к цели и цель твоя очень далеко, повернись к ней спиной — и увидишь ее перед собой. Теперь не нужно пытать Степу, чтобы восстановить цепь событий. Он ей уже все рассказал своей растроганной тирадой о великой дружбе. Нестоличный вариант. Друг детства помог ему вернуть потерянные деньги. Теперь можно восстановить родительскую квартиру. То есть купить получше… о как! Дети и внуки отмщены.

Следы друга-Бэтмена ведут в места, представляющие, как водится, опасность для простого смертного, но Степе повезло. Ведь шуранские держатся вместе. Алик — Степин друг детства… юности… далее везде. Он мог бы давным-давно зазнаться и забить на Степу. Но он этого не сделал. Ева даже знала почему. Чтобы оставаться верным святому братству, надо быть, мягко говоря, необычным человеком. Необычность — это консервант для лучшего в нас. Все Аликовы шизоидные причуды и гневные всплески, весь неуют и странности его жизни — это все сосуд для верности и благородства образца «Великолепной семерки». Вот и все тайны. Мы порой спим рядом с разгадкой — и знать не знаем.

Она, конечно, сразу поняла, что с Аликом они больше не увидятся. По закону компенсации. Потому что взамен ей были дарованы такие неправдоподобные бонусы, что поначалу она приняла их за издевку. Шуранский Ангел справедливости отобрал у Надежды Особовой магазин и принес в клювике обездоленным и обобранным. Что-то давненько справедливость так не резвилась… Но друзья не слышали едкой иронии. Степа предложил Еве пройтись женской хозяйской рукой по устаревшему концепту этой «пошлой лавочки».

— Хотя я уже запустил туда Риттку, — встрял гордый Валерий Михалыч. — Как кота — на счастье. Но, я думаю, вы с ней уживетесь. Она, собственно, уготовила тебе место управительницы. Уже и название переделала. «Ева и Маргаритта» — нравится?

— Управительницы? Вы о чем, ребята?! Я совершенно ничего в этом не понимаю.

— А Риттка мне сказала, что ты мечтала о таком маленьком бизнесе.

— Я никогда не мечтала о бизнесе. Я мечтала о… приюте. О братстве, которого у меня никогда не было.

И это была правда. Не все же рождаются в таких благословенных местах, как Степа. И та давняя утопия «Приюта Маргаритты» никогда не покидала Евиных грез. Магазинчик изощренных подарков — почему бы и нет, но здесь она с удовольствием отдаст бразды правления Ритте и всей ее юной шобле. Пускай вертят концептом, как хотят. Ева отнюдь не считала эту лавчонку пошлой. Нет, она за маленькие радости. Но прежде она… распутает до конца тот клубок, который приведет ее к собственной мечте.