Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых [litres]

Но забыть оказалось не так-то просто. Корова стала местной знаменитостью. Мистер Хэндшо с гордостью демонстрировал ее почтальону, полицейскому, скупщикам зерна, шоферам грузовиков, торговцам удобрениями, инспекторам Министерства сельского хозяйства – и каждый с милой улыбкой рассказывал об этом мне. Судя по их словам, мистер Хэндшо всякий раз звонким торжествующим голосом произносил одну и ту же фразу: «Это та самая корова, про которую мистер Хэрриот сказал, что она больше никогда не встанет!»

Конечно, мистер Хэндшо поступал так без всякого злорадства. Просто он взял верх над молокососом-ветеринаром с его книжками – как же тут было не погордиться немножко? А корове я в конечном счете оказал большую услугу, значительно продлив ей жизнь: мистер Хэндшо продолжал содержать ее долго после того, как она почти перестала давать молоко, просто в качестве достопримечательности, и еще многие годы она блаженно паслась на лугу у шоссе.

Ее легко было узнать по кривому рогу, и, проезжая мимо, я частенько притормаживал и с легким стыдом смотрел на корову, которая больше никогда не встанет.

Зигфрид положил телефонную трубку. Его лицо хранило невозмутимую бесстрастность.

– Миссис Памфри хочет, чтобы вы осмотрели ее поросенка.

– Мопса! Вы не оговорились?

– Нет. Именно поросенка. Она хочет, чтобы вы проверили здоровье ее шестинедельного поросенка.

Я смущенно ухмыльнулся. Мои отношения с Трики-Ву, китайским мопсом пожилой богатой вдовы, были щекотливой темой.

– Ну ладно-ладно! Не начинайте! Что ей все-таки надо? Попочка Трики-Ву опять создает проблемы?

– Джеймс, – с проникновенной серьезностью произнес Зигфрид, – вы, кажется, усомнились в моих словах? Это на вас не похоже. Я повторю просьбу миссис Памфри и надеюсь, что вы выполните ее незамедлительно и без дальнейших вопросов. Почтенная дама сообщила мне, что стала владелицей шестинедельного поросенка и желает, чтобы его подвергли всестороннему ветеринарному обследованию. Вам известно мое отношение к такого рода профилактическим осмотрам, и мне хотелось бы, чтобы никакие упущения не имели места. Я бы обратил особое внимание на его легкие. Хорошенько погоняйте его по загону перед тем, как взяться за стетоскоп, и не проморгайте припухлостей на суставах задних ног или мозолистых наростов на скаковых суставах. На вашем месте я бы измерил его рост. Мерную линейку вы найдете в…

Его наставления замирали у меня за спиной, пока я торопливо шагал по коридору, сильно озадаченный. С тех пор как я стал приемным дядюшкой Трики и начал регулярно получать от него письма, подарки и подписанные фотографии, мне пришлось свыкнуться с подтруниваниями по моему с ним адресу, однако до подобных розыгрышей Зигфрид никогда не доходил. Но миссис Памфри и поросенок? Немыслимо! В ее элегантном доме и в саду просто не было места для домашней живности. Нет, он что-то неверно понял.

Отнюдь! Миссис Памфри встретила меня радостным восклицанием:

– Ах, мистер Хэрриот! Ну просто чудо! Такой очаровательный поросеночек! Я навещала одних моих родственников на их ферме и выбрала его в друзья Трики. Вы ведь знаете, как меня тревожит, что он – единственный песик!

Я ошеломленно помотал головой и зашагал через обшитую дубовыми панелями переднюю. Мои визиты сюда обычно сдабривались малой толикой фантазий, но на этот раз я был ошарашен.

– Вы хотите сказать, что держите эту свинью у себя в доме?

– Ну разумеется! – Миссис Памфри удивленно посмотрела на меня. – Он на кухне. Пойдемте к нему.

Я уже не раз бывал на этой кухне, и меня приводила в благоговейный трепет ее безукоризненная сверкающая чистота. Выложенные кафелем пол и стены сделали бы честь любой лаборатории, мойка, плита, холодильник сияли и блестели. Теперь один угол занимала картонная коробка с маленьким поросенком внутри: стоя на задних ножках, а передние положив на край коробки, он одобрительно озирал этот совершенно для него новый мир.

Пожилая кухарка стояла к нам спиной и не обернулась на наши шаги. Она резала морковь и швыряла ее на сковородку с энергией, которая показалась мне несколько излишней.

– Правда, он прелесть? – Миссис Памфри нагнулась и почесала розовую головенку. – Так волнующе, так восхитительно, что у меня есть мой, только мой поросеночек! Мистер Хэрриот, я назвала его Нуджистом.

Я сглотнул.

– Нуджистом?

Широкая спина кухарки стала каменной.