Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых [litres]

Бутылки были высокими и красивыми, они поступали в элегантных картонных коробках, которые выглядели куда как впечатляюще по сравнению с непритязательными коробками, в которых мы сегодня получаем антибиотики и гормональные препараты.

Тристан вытаскивал бутылки из сундука и расставлял на полках. Когда он увидел меня, то прекратил работу, сел на сундук и вытащил пачку сигарет. Закурив и выпустив длинную струйку дыма, он посмотрел на меня пустым взглядом:

– Так, стало быть, ты ведешь ее в кино?

Чувствуя себя не очень ловко под его пристальным взглядом, я вытащил из кармана несколько бутылок и пачек из-под лекарств и выбросил в корзину.

– Да, это так. Примерно через час.

– Хм! – Он сузил глаза, вглядываясь в клубящийся дым. – Хм, понимаю.

– А почему ты так на меня смотришь? – спросил я, защищаясь. – С походом в кино что-то не так?

– Нет-нет. Нет-нет-нет. Здесь нет ничего такого, Джим. Ничего-ничего. Очень здравая мысль.

– Ты же не думаешь, что мне не следует брать Хелен?

– Я этого никогда не говорил. Нет, я уверен, что вы прекрасно проведете время. Я только… – Он потер лоб. – Я подумал, что вы могли бы сходить куда-нибудь в более – э-э-э – интересное место.

Я горько усмехнулся:

– Послушай, я уже пытался интересно провести время в «Ренистоне». Я не виню тебя, Трисс, ты хотел как лучше, но, как ты знаешь, я потерпел полное фиаско. Я не хочу, чтобы и сегодня вечером все пошло как попало. Не хочу рисковать.

– Что ж, не буду с тобой спорить по этому вопросу, – сказал Тристан. – Вот уж где никакого риска, так это в «Дарроуби плазе».

Позднее, дрожа в ванной, стоявшей в продуваемой сквозняками комнате, я не мог отделаться от мысли, что Тристан прав. Поход с Хелен в местный кинотеатр был формой трусости, уходом от реального положения дел и сведением его к своего рода интимной встрече в темноте. Вытираясь полотенцем и прыгая на одной ноге, чтобы согреться, я поглядел сквозь заросли глицинии в темный сад и пришел к душевному комфорту от мысли, что это было еще одним шагом вперед, пусть и не слишком широким.

Когда я закрыл за собой дверь в Скелдейл-хаус и оглядел улицу, где с наступлением сумерек загорались витрины магазинов, я почувствовал себя окрыленным. Меня словно охватил легкий ветерок с ближайших холмов. Я ощутил слабый аромат, который напомнил мне, что зима кончилась. Было еще холодно – в Дарроуби вообще редко бывает тепло до второй половины мая, – но в воздухе была растворена надежда на то, что придет время и для солнечных дней, и для теплой травы, и для отличной погоды.

Чтобы не пройти мимо «Плазы», нужно было постараться ее заметить, поскольку она была зажата между кузницей Пикергиллов и магазином бытовой химии Ховартса. При ее строительстве не делалось попыток добиться особых архитектурных успехов, а входные двери были не большего размера, чем у магазинчика средней руки. Но меня озадачило одно обстоятельство, когда я подошел ближе: здание стояло в полной темноте. Я пришел вовремя, и сеанс должен был начаться примерно через десять минут, но здание не подавало признаков жизни.

Я не решился сказать Тристану, что мои предосторожности зашли так далеко, что я назначил Хелен встречу на площади. С такой машиной, как у меня, всегда был риск не попасть в нужное место вовремя, и я проявил достаточное благоразумие, чтобы не допустить проблем с транспортом.

«Встретимся у кинотеатра». Боже мой, похоже, это не очень светлая мысль, не так ли? Она возвратила меня ко временам моего детства, когда я впервые пригласил девушку на свидание. Мне только что исполнилось четырнадцать, и по дороге к месту встречи я отдал полкроны этому чертову трамвайному кондуктору и попросил билет за один пенс. Он дал выход своему раздражению тем, что перерыл всю свою сумку и выдал сдачу исключительно полупенсовыми монетами. Поэтому, когда очередь в кассу дошла до нас, мне пришлось – под взглядами моей подружки и всех остальных – ссыпать кассиру пригоршню меди. Стыд от этой процедуры оставил такой шрам, что мне понадобилось еще четыре года, чтобы вновь пригласить девушку.

Но черные мысли отошли на задний план, когда я увидел, как Хелен идет по мостовой ярмарочной площади. Она улыбнулась и так весело помахала мне рукой, как будто поход в «Дарроуби плазу» был для нее самым большим удовольствием, и, когда она подошла ко мне, на щеках ее играл мягкий румянец, а глаза блестели.

И все вдруг встало на свои места. Во мне все сильнее росла уверенность в том, что сегодня будет прекрасный вечер, – ничто не грозило его испортить. Хелен сказала мне «привет» и сообщила, что Дэн носится, как щенок, не показывая никаких признаков хромоты, и эта новость подняла мою радость на новую высоту.