Мария Метлицкая - Стоянка поезда всего минута

Юля прилегла на диван, пощелкала пультом от телевизора. Закрыла глаза. Но не спалось. «Выдрыхлась», – усмехнулась она. Разозлившись на саму себя, резко встала, раскрыла шкафы, кухонные и одежные. Да уж, стоит только начать. А там не то что на день – на неделю работы. Нырнуть и не вынырнуть. Она никогда не была педанткой и аккуратисткой, но чтобы так запустить свое хозяйство? И тут же расстройство сменилось раздражением: «Ага, сейчас! Буду я гробить свои золотые часы на это. Пусть Машка со Светкой разбирают. Я заслужила этим не заниматься. Нет, ей-богу, нахалки! Целыми днями дома, черт-те чем занимаются, только не делом!» Со стуком захлопнула дверцы шкафов и почему-то в бессилии опустилась на стул. Как глупо. Как глупо она проводит случайно выпавшие часы счастливого одиночества. Как бездарно. Вот ведь штука, оказывается, она не может себя занять.

Так, Юлия Дмитриевна, сосредоточьтесь! Включите голову, остатки мозгов, напрягитесь и… Вы живете в Москве, в городе неограниченных возможностей, так неужели вам некуда деться? Есть музеи, выставки, кино, в конце концов. А магазины? Могли ли мы, советские люди, мечтать о таких магазинах? О просторных, красивых, прохладных торговых центрах с очень вежливыми и улыбчивыми продавцами? О кафешках на любой вкус? Нет, не могли. А парки и скверы? Ты, матушка, еще не была в новом Парке культуры. А девочки говорят, там «прикольно». Кстати, неплохая идея – прогуляться по парку, выпить кофе в кафе, перекусить, посидеть на скамейке на набережной. Но неохота. Все неохота. Ни краситься, ни одеваться, ни выбираться из своей норки…

«Юля, возьми себя в руки! Ну, соберись! Реши наконец, чем заняться! Нет, не поеду. Зачем себя насиловать?»

Вот если бы у нее была задушевная подружка, такая, как когда-то Лелька… Позвонила бы ей, и они бы что-нибудь придумали. В конце концов, просто зазвала бы ее к себе! И они бы болтали до бесконечности, вспоминая прошлое, смешное и грустное, пили бы холодное белое вино, закусывая чем-то вкусным. Заказали бы суши – Юля их обожала.

Но снова не получалось – задушевной подруги у нее не случилось. После Лельки так и не случилось, увы. И позвать ей некого. Есть коллеги, приятельницы. Но не подруги.

Ну и ладно. В конце концов, холодное белое вино можно пить в одиночестве И кажется, у нее есть в заначке баночка красной икры. Ага, точно есть. Вот сейчас она сделает парочку бутербродов, нальет винца и продолжит свое долгожданное уединение.

Потом, может, уснет. А вечером позвонит Савва, и она заберет машину и поедет к своим, к девчонкам и старушкам. Кажется, она успела соскучиться.

Все так и было – и вкусные бутерброды, и холодное, легкое винцо, и дождик за окном, и спокойный, безмятежный сон. Разбудил ее телефонный звонок – Савва. Ура! Произнес долгожданное:

– Мадам, ваше авто готово! Можете забирать! Через минут сорок? Ну хорошо, подожду. Только не зависайте, Юлия Дмитриевна. Все же суббота, тоже охота расслабиться!

– Конечно, разумеется, мой дорогой! Уже бегу! И спасибо тебе, очень выручил.

Почистила зубы – вроде не пахнет. На всякий случай сжевала кофейное зерно. Легкий хмель давно испарился. Натянула джинсы, майку, кроссовки, бросила в сумку зонт – и побежала. Только в лифте обнаружила, что джинсы надела Машкины. Но тут же собой загордилась – у них с дочкой один размер!

Повезло, у дома схватила машину. Через двадцать пять минут выскочила в районе промзоны недалеко от Теплого Стана. Саввин ангар был распахнут. Встав на пороге, крикнула:

– Саввочка! Я здесь, на месте! Ау!

Ее машина, вымытая и начищенная до блеска, стояла поодаль. Кряхтя и матерясь, грузный Савва вылез из ямы, на которой стояли старые, облезлые «Жигули». Вытирая руки, кивнул в сторону антиквариата.

– Давно «тазы» не подвозили, сто лет под ними не валялся.

Юля кивнула.

– Сколько, Савв?

Сумма была приятно скромной. Добавила за срочность. Савва молча, с достоинством забрал деньги.

– Вечер насмарку, – пожаловался он. – Меня дружбаны в пабе ждут. А тут бабка эта, – он кивнул в сторону улицы. – Жалко стало ее. Несчастная какая-то, облезлая. Говорит – мне без машины никак, живу за городом с больным ребенком. Короче, спасите-помогите и все такое. Ну я и согласился, сами понимаете.

– Ты молодец, – похвалила Юля и посмотрела в сторону. Там, под навесом, прячась от дождя, на перевернутом ящике сидела худая, сгорбленная женщина. В ее пальцах красным огоньком вспыхивала сигарета.

Еще раз поблагодарив Савву и пожелав ему поскорее освободиться и посидеть с «дружбанами», Юля быстро пошла к своей машине, но, не дойдя до нее, остановилась как вкопанная. Неужели… Боже, что делать? А если нет, не она? Мало ли детей-инвалидов? Нет, не она. Конечно же нет. Лелька такая растяпа, она бы никогда не научилась водить машину. С ее-то рассеянностью, невниманием, несобранностью, ротозейством. Давай, Юля, давай! Побыстрее открывай дверь и – вперед! Не оглядывайся, Юля, не оборачивайся! Садись и езжай!