Мария Метлицкая - Стоянка поезда всего минута

– Я поняла, – усмехнулась она. – Ты, часом, с моей мамой не подружился?

– Вот я и говорю – ты дурочка, Юль! В первую очередь образование нужно тебе. Да и вообще. – Он снова нахмурился. – Я чувствую себя виноватым: сбиваю тебя с панталыку!

– Ладно, – гордо вскинув голову, сказала она, – договорились. Два раза в неделю. В выходные. – И, резко выдернув руку, вышла из комнаты.

Он за ней не пошел. Постепенно замедляя шаг, она шла по бесконечному коридору общаги. Должен догнать, обязан! Он видел, что она страшно обиделась. Коридор заканчивался лестницей. Она обернулась. Никого не было.

Из глаз брызнули слезы. «Ну и ладно. И даже отлично, вполне проживу без тебя! Подумаешь! Посмотрим, как выдержишь ты! А я себя знаю – правильно мама говорит: уж если упрется наша Юлия Дмитриевна, ледоколом не сдвинешь. Но как неохота садиться за постылые учебники! Как неохота сидеть по вечерам и зубрить!

И умолять тебя я, Петя, точно не буду. Подожду, когда сам приползешь и попросишь».

Не приполз. Разумеется, не приполз – какое! Но звонил каждый день. Вкрадчиво спрашивал:

– Чем занимаешься?

– Танцую медленный танец, – отрезала она, – в одиночестве.

Он смеялся:

– Ну и отлично, знаю, что ты не грустишь! Знает он, как же! Сидеть за столом над раскрытой книгой было невыносимо тошно. Юля смотрела в окно. Март от февраля не отставал – был снежным и метельным. За окном, качаясь, скрипел старый фонарь, в желтоватом свете которого оголтело плясали взбесившиеся снежинки. Вправо-влево, как маятник. На окна налипали влажные и рыхлые комья снега и медленно, неохотно сползали, оставляя после себя мокрое, как после дождя, заплаканное стекло.

Тоска. Счастлива была только мама. Ходила на цыпочках – не дай бог потревожить новоявленную абитуриентку! Не причитала, не отчитывала, не поджимала губы. Наоборот, активно принялась за кулинарные изыски – девочке нужны витамины. А какие витамины в марте? С ожесточением терла тазы морковки и яблок, сдабривая все это жирной сметаной, прокручивала дефицитную, дорогущую рыночную курагу с грецкими орехами. Разводила «витамин» – так называлась пропущенная через мясорубку и смешанная с сахаром черная смородина. В общем, старалась изо всех сил. Не забывала и о всяких «вкусностях» – блинчиках с вареньем, пирожках с капустой, тортиках, вафельках, булочках. Самодельный творог – три литра молока и литр сметаны – магазинный есть невозможно, кислятина, а рыночный, кремовый, слоистый, жирный от сливок, им не по карману.

– Мам, – кричала возмущенная дочь. – Ты превращаешь меня в корову! – И тут же хватала еще теплый пирожок.

Про дочкиного кавалера мама не спрашивала, делая вид, что не такое уж это событие, чтобы так углубляться. Таких кавалеров, знаете ли! Есть и есть, ну да, встречаются. Наверняка жмутся по подъездам, целуются – все как у всех, не они одни. И у них с мужем тоже когда-то был пылкий роман. Но как давно это было! Так давно, что и воспоминания почти стерлись, смылись, как переводная картинка – нечеткая, неяркая, водянистая.

Часто думала: «Юлька вырастет, уйдет замуж. И что? Останусь одна-одинешенька на всем белом свете. О господи, только бы попозже все это случилось! Пусть еще пару лет, хотя бы пару лет! А ведь девчонки так рвутся замуж! Дурочки, боятся опоздать! Только бы не выскочила сейчас, за этого Петю! Вполне возможно, он хороший парень. По телефону здоровается, сто раз «извините» и «простите за беспокойство». Но знакомиться я с ним не буду, потому что это дает надежду. Пусть себе шляются по киношкам и целуются в подъездах, как и положено у молодых. Но никаких знакомств и никаких семейных обедов.

Принимать буду жениха, а просто кавалера – много чести. Юлька совсем ребенок, какой уж там замуж!»

Но неловкость испытывала: парнишка не москвич, живет в общежитии, а значит, на столовском питании. Жалко, конечно. Но нет, перебьется. Иначе возникнут обязательства, надежда. Да и о чем она? Сколько еще будет, этих ухажеров? Юлька – девица красивая, стройная, ловкая, языкатая. А первая любовь… Никогда не получается с ней, с первой любовью. Или почти никогда, это опыт и жизнь.

В учебу Юля постепенно втянулась – надоело пялиться в темное окно и лить слезы. Надоело тосковать и скучать, принялась за учебники. Так легче не думать о Пете. По крайней мере хоть пару часов.

Встречались по выходным. Апрель выдался неожиданно теплым и солнечным. Словно разозлившись за затянувшийся март, сразу огорошил и растревожил весной. Расцвела верба, набухли почки на деревьях, проклюнулась первая робкая травка, и народ оживился, ожил – запахло весной, а за ней и лето!