Аманда Ходжкинсон - Место встреч и расставаний [сборник litres]

Но ничего не было.

Боже, ничего не было.

– Милли!

Вирджиния снова попыталась высвободиться, но Тез схватил ее еще крепче.

– Она погибла, Ви, – прохрипел он ей на ухо. – Она погибла.

Выражение шока, печали и смирения на лицах наземного расчета явились сводящим с ума свидетельством этого.

Внезапно на Вирджинию обрушился, словно с небес, невыносимый груз вины. У нее подогнулись колени, и она рухнула в руки Теза. Несмотря на всю его поддержку и утешение в тот момент и потом, на расстоянии, на протяжении последующих нескольких недель, она отказывалась от подобных незаслуженных знаков внимания. Потому что в тот день, на той взлетной полосе ее душа замкнулась в себе и оставалась там, пока ее коллеги по «WASP» рыдали и обнимались. Они проклинали горящий двигатель и неисправную задвижку, заблокировавшую кабину Милли. Они даже организовали сбор денег, желая внести свой вклад в переправку ее останков. В конце концов, они были всего лишь гражданскими лицами, которым не полагалось никаких привилегий от Вооруженных сил.

Никто даже не спрашивал Вирджинию, хочет ли она лететь в сопровождении. Это уже принималось как данность. Да и почему бы ей было отказываться?

– Пора идти, милая, – сказала Люси Вирджинии, которая сидела в казарме, уставившись на пустую койку Милли. Все вещи Милли уже были собраны в чемодан и готовы к отправке. Сколько раз в Авенджер Филд мечтала Вирджиния о том, чтобы эта «деревенщина» просто собрала свои вещи и уехала? А сейчас она бы отдала что угодно, чтобы вернуть Милли хотя бы на день, на час, на минуту.

– Солнышко? – Люси подошла ближе. – Если ты сейчас не выйдешь, то опоздаешь на поезд до Огайо. Семья Милли… они будут ждать.

Вирджиния попыталась шевельнуться, но не смогла. Она словно бы только что перегнала самолет с одного из заводов из северных штатов. В открытых кабинах она одевалась в шерстяное с головы до пят, включая и нательное белье. И все равно холод пробирал ее до костей. Часто, приземлившись на базе, она не могла встать без посторонней помощи, потому что ее костюм полностью покрывался льдом.

Похожий изнуряющий холод пробирал ее, когда она воображала себе встречу с отцом Милли. Она представляла, как он стоит на вокзале, положив дрожащую руку на крышку гроба. Вдовец, он и так потерял уже чересчур много. Как могла Вирджиния посмотреть ему в глаза? Какое у нее было право утешать его?

– Я не могу ехать, – выдавила она, сжав зубы, словно тиски. – Я просто не могу…

Люси предположила, что Вирджиния не может ехать, потому что боится остаться со своим горем один на один. Будучи отзывчивым человеком, Люси похлопала Вирджинию по плечу и вызвалась сопровождать тело. Вирджиния не стала спорить, а на следующее утро она сама тоже села на поезд, но по направлению в Манхэттен. Она бросила работу в «WASP» и большую часть своих пожитков. Даже свои блестящие серебряные крылья. Теперь для нее не существовало ничего ценного.

Воспоминания, однако, проследовали за ней. Они крались за ней по коридорам и прятались в углах. Они заполняли пустые места между словами. Не важно, сколько раз Вирджиния разбирала эту трагедию – она все равно не находила в ней никакой логики. Были лишь сожаление, злость и вина. Планы провести обычный пикник привели к смерти ее самой дорогой подруги. Конечно же, Милли быстро согласилась подменить ее в полете, возможно, подозревая, что Тез собирается делать предложение. Но это не отменяло того факта, что Вирджинии не должно было оказаться на том самолете. Так чего же тут удивительного, что она не пошла под венец? Одна несправедливость не давала права на вторую. Если бы она уступила просьбам Теза, то он бы женился на призраке. Потому что хоть тело Вирджинии и избежало гибели, ее душа оставалась взаперти в кабине самолета. Ее жизнелюбие сгорело дотла. Она жаждала объяснить это Тезу, но никакие слова не смогли бы этого сделать. Именно поэтому, вернувшись к своим родителям, она не отвечала на его письма или звонки. И именно поэтому она не отважилась спуститься к нему, когда он появился у нее в доме во время своего отпуска сначала в декабре, а затем – в марте. Из безопасной гавани своей спальни она слушала, как ее мать извинялась:

– Боюсь, она сейчас не в том состоянии. Ей не до визитов.

– Вы сказали ей, что это я? – спросил Тез, и от мольбы в его голосе у Вирджинии защемило сердце.

– Мне очень жаль, лейтенант, что вам пришлось проделать весь этот путь. Возможно, в другой раз будет лучше.