Дмитрий Бавильский - Желание быть городом. Итальянский травелог эпохи Твиттера в шести частях и тридцати пяти городах

Вообще-то в Лукке я искал Палаццо Пфаннер с английским парком XVIII века и массой барочных скульптур (еще один манок Дарлинг Киндерсли, оставленного в бардачке машины на автостоянке перед городскими воротами), но вместо этого попал на Виллу Паоло Гуинджини (1418) с хорошим музеем плохой живописи (4 евро, пресс-карта не ходит).

Того самого Паоло Гуинджини, что хозяйничал в Лукке и вторым браком был женат на Иларии дель Карретто, чье идеальное надгробье уже много веков является местом паломничества. Гуинджини руководил городом, пока на Лукку не напали флорентийцы, спровоцировав народное восстание, низложившее Гуинджини и восстановившее республику. Паоло арестовали, приговорили к казни, виллу отобрали в пользу приюта – Гуинджини умрет через два года в Павии, в плену…

…Так бывает в заброшенных местечках на отшибе – недалеко от ботанического сада и парка крепостной стены, где туристы почти не ходят: по музею я бродил в полном одиночестве. Тетки на вахте (она стоит отдельно в виде сторожки привратника) долго таращились на меня, не переставая тарахтеть, как на ускоренной перемотке – им было удивительно, что кто-то вообще посетил сей уголок земли.

Музей здесь начали организовывать в 1924-м как раз для того, чтобы в городе оказалась государственная резиденция луккано-пизанской живописной школы. Для этого сюда перенесли художественные и исторические реликвии из местного Палаццо Публико, однако от периода расцвета городской культуры в Лукке осталось столь немного артефактов, что их дополнили коллекциями археологических находок (разумеется, этрусских и римских), а также архитектурными фрагментами.

Официально музей здесь открыли уже после Второй мировой войны, он еще в стадии младенческого неадеквата, совсем не обжит, разные части его не особенно стыкуются между собой, из-за чего возникает если не неуют, то уж точно какая-то умиротворенная, тихая неприкаянность.

На вилле почти не сохранилось собственных фресок, а те, что есть, видны еле-еле. Аутентичным осталось лишь расположение покоев, сама геометрия залов и переходов, набитых экспонатами. На первом этаже – античные камни, не слишком выразительные капители и колонны, надгробия и прочая этнография. Второй этаж начинается с деталей романских церквей и продолжается пинакотекой. Она здесь достаточно объемная, залов на десять, но нет ни первых имен, ни даже вторых. Путеводитель упоминает Франческо Траини, Маттео Чивитали, Якопо делла Кверча и даже Фра Бартоломео, но, видимо, они гуляли по гастролям или были закрыты до следующего раза. О чем говорить, если главным украшением постоянной экспозиции, ее пиком и финальным аккордом является триптих Вазари и что-то очень большое от Сальватора Розы. После я спустился на первый этаж, но теперь в другое крыло, где пинакотека обрушила на меня остатки барокко, плавно переходящего в выхолощенную классицистичность.

Люблю такие галереи не за картины, а за то, что они дают возможность заглянуть в подсознанку города, стаскивающего в кладовку все свои погремушки. Вот и здесь экспликации достаточно подробно описывают, из какого храма что вынесено (еще при Наполеоне). Больше всех поделился Сан-Франческо, на который я наткнулся, выйдя из музея, но заходить в него не стал, так как понял, что вычистили его подчистую.

Да, а Палаццо Пфаннер я нашел уже на выходе из Лукки, направляясь на автомобильную стоянку. С крепостной стены увидел сад со скульптурами и даже снял его, хотя снимок получился не слишком удачным, «без атмосферки». Другие музеи

Каждый раз, попадая в очередную пинакотеку (а они здесь почти всегда напоминают нежилые, позабытпозаброшенные, «плохо отапливаемые» помещения с неровными стенами), думаю о том, как меняется деятельность музея, у которого не стоит задача достраивать основное собрание и привлекать посетителей временными выставками.

Как правило, итальянские коллекции – памятники определенной поре и школе, такая же стылая данность, как неповторимый рисунок улиц старого города; выставки здесь, разумеется, проводят, но не с такой бешенной активностью, как в Москве или Петербурге: бесконечные туристические потоки позволяют актуализироваться постоянной экспозиции и не терять свежести при первом и даже втором просмотре.

В эту поездку я понял (тоже мне, бином Ньютона), что важные музеи следует смотреть дважды – первый раз разглядывая его залы через фотообъектив, подменяющий естественный режим смотрения. Но ведь и без камеры теперь не обойтись. Нужно сбросить все свои судороги фиксации в дебютное посещение, чтобы потом осмотреть уже все не дергаясь и в спокойствии чинном, какого именно и заслуживают драгоценнейшие экспонаты в удивляющих количествах.