Игорь Шестков - Покажи мне дорогу в ад

Хочу отдать должное плаванию — мой позвоночник стал уже через год тренировок прямым как стрела. Надо было мне тут же послать бассейн и его обитателей куда подальше. Но я был робким ребенком, боялся гнева матери, и тренировался еще пять лет.

Никогда не забуду дистанцию в полтора километра. Плывешь, плывешь, гребешь, гребешь, толкаешь тело вперед, вперед… выдыхаешь в воду… вселенная качается в такт с твоим дыханием, хлорированная вода разъедает глаза, лезет в нос и уши… и ты должен плыть, плыть… Шестьдесят бассейнов. Туда — обратно. Туда — обратно. Каторжный труд. Потом — минута отдыха. А затем еще раз шестьдесят бассейнов.

Умение, стиснув зубы, долго терпеть тяжкое бессмысленное дело, пригодилось мне позже, во взрослой жизни.

...

После плавания — мы мылись в общей душевой.

Обычно даже не намыливались… только стояли, переминаясь с ноги на ногу; под ласкающими струями горячей воды, грелись и отдыхали. Иногда очень подолгу. Домой идти не хотелось. На улице было холодно и грязно, дома многих ждали пьяные злые родители, шум и скандалы коммуналки или, еще хуже, — родители интеллигентные, требовательные, строгие, с амбициями, пунктуально проверявшие домашние задания, следившие за каждым шагом ребенка.

Дольше всех в душевой часто оставался один мальчик с восточной внешностью, Арис, по национальности то ли курд, то ли армянин. Был он года на два меня старше. Дети дразнили его — Ириской. И действительно, что-то было и в его характере и в манере говорить и даже в стиле его брасса — сладкое, тягучее, липкое. При этом он вовсе не был «слабаком» или «чудиком». Прекрасный пловец с фигурой Диадумена Поликлета в миниатюре… настоящий атлет. Воспитанный, спокойный, очень сильный.

Мне Арис нравился, я был бы не против с ним подружиться. Но он не дружил ни с кем.

Я догадывался, что Арис не такой как все, что у него есть какая-то тайна и пытался ее разгадать. Подглядывал за ним. Шпионил. Я еще не знал, что некоторые секреты лучше не раскрывать…

Однажды — я схитрил. Все мальчики, кроме Ариса ушли после душа в раздевалку.

И я ушел. Начал одеваться, не спеша, тянул время… ждал, когда все уйдут домой. А дождавшись — быстро разделся и пошел назад, в душевую. На цыпочках. Не хотел, чтобы Арис меня заметил.

Не все тренеры грубили тренирующимся в бассейне детям. Наш постоянный тренер Кагельман вел себя вполне прилично. Только часто вздыхал и разочарованно покачивал головой, глядя на секундомер. Однажды он грустно посмотрел на меня и спросил: «Почему ты не растешь? Мало каши ешь?»

И дал мне кулек с «витаминами». У меня хватило ума показать кулек маме. Та его, ни слова не говоря, выкинула.

Когда Кагельман заболевал гриппом, его заменял тренер Потапчук, самый злой тренер в нашей спортшколе. Он часто грубил и унижал детей. Может быть потому, что пережил в детстве нечто ужасное. Дети рассказывали, что всю его семью будто бы съели соседи-каннибалы во время голода на Украине. И он ненавидел детей и мстил всем, кому мог. Говорили даже, что Потапчук по ночам ловит неосторожно вышедших на улицу детей, тащит к себе домой, жарит и ест.

На тренировках Потапчук орал, жестикулировал, выпучивал глаза как хамелеон, жутко трясся, заикался, плевался, на его некрасивом круглом лице выступали черные и багровые пятна, глаза блестели от гнева.

Дети его побаивались и не любили…

Впрочем, к одному из нас он явно благоволил. Изредка хвалил его. Старался на него не глядеть, чтобы не выдать своих чувств. Но иногда все-таки одаривал его томным взглядом.

Детские глаза замечают все. Однажды кто-то написал на двери шкафчика в раздевалке: «Пидарчук плюс Ириска равняется любовь».

Я видел, как вспыхнул Арис, когда увидел эту надпись. Стер надпись своими мокрыми плавками.

Когда я размышлял о том, что же «не так» с Арисом, я конечно даже представить себе не мог того, что увидел в душевой.

Чувствовал себя Натом Пинкертоном. Крался по длинному влажному коридору.

Вдруг услышал негромкий разговор.

Сжался как камень и осторожно, в полглаза, выглянул из-за стены.

Увидел две голые атлетические фигуры. Это были — тренер Потапчук и Арис.

Тренер мыл мальчика и что-то ему рассказывал. Кажется про прошедшую тренировку.

Тер ему бока, бедра, руки и спину намыленной поролоновой лапой. Арис то и дело хохотал. До меня долетело: «А потом этот жирный боров…»

Затем Арис тер мочалкой волосатое, мускулистое, без единой жиринки, тело тренера. Особенно долго мыл его ядреные ягодицы, похожие на ягодицы Геркулеса.