Александр Иличевский - Чертеж Ньютона [litres]

Эта история едва не погубила репутацию Шапиры; потери его были бы огромны, если бы мэр Сан-Франциско Альфред Сутро не приобрел у него для публичной библиотеки несколько подлинно древних рукописей.

Летом 1878 года Шапира гостил в доме арабского шейха Махмуда аль-Араката, и тот поведал ему, что знакомые бедуины недавно, спасаясь от преследования властей, нашли убежище в одной из пещер Вади эль-Муджиб, где наткнулись на кожаные лоскуты, обернутые в тряпки: «древние заклинания» на них, как немедленно осознал Шапира, были написаны в точности тем же древним шрифтом, что и строчки на стеле Меша.

Пещеры, по словам бедуинов, были сухими, и это наводило на мысль, что древние тексты в них могут быть столь же сохранны, как и в почве Египта. С помощью шейха Шапира заполучил фрагменты этих «древних заклинаний»; они были распознаны и переведены им как последние предписания Моисея, с которыми тот обратился к евреям в горах Моава. Естественно, в отличие от канонического текста, во «Второзаконии» Шапиры отсутствовали последние строки, касавшиеся смерти Моисея, поскольку Моисей не мог пророчествовать о собственной кончине.

Пять лет Шапира держал рукописи под спудом и только в 1883 году показал их профессору Шрёдеру – немецкому консулу в Бейруте, который счел их подлинными. Однако, отправившись в Берлин, столицу библеистики в те времена, Шапира получил у профессора Лепсиуса заключение, что рукописи – пятнадцать кожаных свитков – им, Лепсиусом, признаются подделкой. Но Шапира все равно повез свою находку в Лондон и предложил купить свитки Британскому музею за миллион фунтов стерлингов. В штабе Palestine Exploration Fund его поначалу встретили с восторгом, для экспертизы собрались в доме секретаря фонда, писателя Уолтера Безанта, – и, ровно когда часы пробили полночь, Шапира театрально выложил на стол для обозрения обрывки пергамента и оторвал зубами кусочек, чтобы ученые мужи смогли убедиться в подлинности манускриптов, словно это был не пергамент, а золотые монеты, проверяемые на зуб. Но среди присутствовавших находился знавший Шапиру по Иерусалиму картограф Клод Кондер, который не слишком доверял иерусалимскому антиквару: когда-то тот был посредником в переговорах с бедуинами, взявшими в заложники одного из членов PEF , и переговоры закончились трагически – англичанин был убит, а деньги, переданные Шапире для выкупа, исчезли. Это поразительный и подозрительный по своей правдивости факт, но так вспоминает Кондер в своей книге. Он работал в Моаве и полагал, что глинистые пещеры там сырые, так что сохранность в них манускриптов и тем более тканей, в которые они были обернуты, казалась ему невероятной.

Сделка с Британским музеем была на мази, дочь Шапиры потом вспоминала наивные мечты, которым предавались члены семьи: мол, они не только будут жить во дворце, но еще и построят прекрасную лечебницу с садом для прокаженных или даже купят всю Палестину. И тут в Лондоне возник Шарль Клермон-Ганно, давний недоброжелатель нашего героя, и объявил в печати, что Шапира использовал старинные синагогальные кожаные свитки и затем обрезал нижний край свитка, обработав его химическими реактивами. 23 августа Мозес Шапира написал Давиду Гинзбургу, главному эксперту Британского музея: «Вы сделали из меня дурака, опубликовав и выставив на обозрение рукописи, которые, оказывается, считаете фальшивыми. Не думаю, что я смогу пережить этот позор».

На этом приключения Шапиры завершаются, след его манускриптов теряется, а сам он никогда больше не вернется в Иерусалим к семье, потому что в марте 1884 года застрелится в дешевом отеле Роттердама.

О рукописях Шапиры вспомнили после того, как в 1947 году в Кумране были найдены «свитки Мертвого моря» – еврейские манускрипты времен Второго храма, в прекрасной сохранности и притом обернутые в полотно. Это была крупнейшая археологическая находка XX века. Вот тогда некоторые ученые и стали считать исчезнувшее «Второзаконие» Шапиры подлинным. Однако проверить это утверждение можно будет тогда и только тогда, когда свитки предстанут перед мировым сообществом экспертов.

В чем суть истории Шапиры? В том, что я нашел один из фрагментов его «Второзакония» в Пузырьке. Это случилось после того, как Шимон Леви попал в госпиталь, и иногда мне казалось, что я езжу к нему в Эйн-Карем не только потому, что этот городок почитался отцом местом избавления, но и потому, что мне отчаянно хотелось сообщить следователю, что отец и махинации с древними рукописями не имеют между собой ничего общего. Обрывок свитка я передал совету Ante Christum Natum , наградившему меня в ответ цитатой: «И сказал мне: сын человеческий! съешь, что перед тобою, съешь этот свиток, и иди, говори дому Израилеву. Тогда я открыл уста мои, и Он дал мне съесть этот свиток; и сказал мне: сын человеческий! напитай чрево твое и наполни внутренность твою этим свитком, который Я даю тебе; и я съел, и было в устах моих сладко, как мед (Иез. 3:-3)».