Катриона Иннес - Кэйтлин и Купидон

Она смеется переливчатым смехом. Как будто звенит маленький колокольчик.

– Ты была одета в тыкву, разве не этого ты хотела добиться?

– Да, но я думала, что получится мило… только не получилось. Верити так хохотала, когда меня увидела.

Эйд качает головой и начинает что-то печатать, а я подхожу к тускло-розовым креслам. Они расположены у окна, выходящего на шумную улицу внизу, где компании студентов в ярких вязаных шапочках бродят по тротуару, сжимая в руках стаканчики с кофе. Я ковыряю свой облупившийся лак на ногте, подцепляю его с краю и удовлетворенно снимаю целиком одной блестящей темно-бордовой полоской.

– Забавно, – говорит Эйд, продолжая печатать. – Я видела Верити спустя какое-то время после Хеллоуина. Она сказала, что этот прошел тихо.

Внезапно мне в ухо кто-то словно закачивает туман, и этот туман заполняет мой мозг, спускаясь дальше, вниз, к рукам и ногам. Я ничего не чувствую, не слышу привычных звуков – болтовни с улицы и гудков автомобильных клаксонов. Кресло, в котором я сижу, мягкое на ощупь, но кажется холодным. Я оборачиваюсь к Эйд, ее пальцы печатают что-то будто в замедленной съемке. Все, о чем я могу думать, это: Верити, Верити. Зачем она виделась с Верити?

Я делаю глубокий вдох. Я хочу контролировать тон своего голоса и не позволять этому чувству внутри вырваться наружу. Я сглатываю, и кажется, что сейчас меня стошнит.

– Когда, на прошлой неделе? Зачем ты встречалась с Верити?

Это провал. Я каркаю, как ворона.

Эйд прекращает печатать, ее руки зависают в воздухе. Она берет свой телефон, тычет в него пальцем, смотрит на экран.

– Да без всякой причины, – бормочет она. – Она пригласила меня выпить, вот и все.

В этом вся Верити. Она дружит с людьми заблудшими и неприкаянными, о которых беспокоится. Мы договариваемся встретиться, чтобы выпить, а Верити притаскивает с собой пустоглазую модель с накачанными губами, которая будет сидеть и таращиться в свой бокал вина, но не прикоснется к нему. «Она отказалась от еды на съемках, – шепчет мне Верити, – и я беспокоюсь о ней. Я должна была ее пригласить».

Эйд – новичок в Шеффилде. У нее здесь не так уж много друзей. Верити, должно быть, просто решила проявить о ней заботу. Я пытаюсь рассуждать сама с собой, мыслить практически, но тот притупляющий чувства туман развеялся, и теперь я вся на нервах – ломаю голову, что именно Верити могла ей сказать, что они обсуждали.

– И о чем вы говорили?

Эйд все еще смотрит в свой телефон, и ее большой палец быстро мелькает, будто она прокручивает картинки.

– Да ни о чем. – Она слегка встряхивает головой, едва заметно. – Мы вспоминали некоторых прежних знакомых из Лондона, и все.

– Кого?

– Никого особо важного. – При этих словах ее голос немного срывается. Эйд снимает с запястья связку тонких браслетов и со стуком кладет их на стол. И вдруг становится похожей на сдувшийся воздушный шарик.

– Эйд, ты в порядке? Ты что такая странная?

Она резко вскидывает голову. И возвращается прежняя Эйд, снова наполненная воздухом.

– Это не я странная, а ты. – Она снижает голос до шепота, который я едва могу расслышать. – Верити сказала, что ты такой бываешь.

– Такой – это какой, Эйд? – И затем я вздыхаю. Мне не нравится настроение, повисшее в воздухе, – оно напоминает сердито потрескивающее радио без сигнала. Ценность Эйд – в легкости, она как бездумная поп-песня. Нельзя позволить ей превратиться в очередную мутную, запутанную проблему в моей жизни.

– Давай сменим тему, – предлагаю я. – Оставь «Инстаграм» в покое на сегодня.

– Хорошо, – кивает она. – Но когда-нибудь мы должны им заняться, это так же важно, как и все остальное. – Эйд переключается на следующую вкладку в браузере. – Ах, да! Я считаю, что тебе надо заполучить в клиенты кого-то из знаменитостей. Кого-то, кто может рассказать о тебе в интервью. Это помогло бы твоему бизнесу попасть в газеты.

Мы начинаем болтать о том, кто из звезд одинок, а кто нет, и мне удается отвлечь Эйд, несколькими замечаниями переведя разговор на то, кто кому изменяет. Затем наступает пауза. И я решаю воспользоваться моментом.

– Мне сегодня все равно еще надо перебрать кучу анкет, Эйд, не желаешь уйти домой пораньше? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос звучал легко.

Я задерживаю дыхание. Но она тянется к ноутбуку:

– Ты шутишь, да? Мы же еще не решили, к кому из знаменитостей подкатить и какие фотографии Гарри опубликовать.

– Маленькое «но», – замечаю я. – Если мы вообще решим публиковать фотографии Гарри.