Джессика Фокс - Три вещи, которые нужно знать о ракетах [Дневник девушки книготорговца] [litres]

Сама я припасла для него вполне реальный, неметафорический подарок. В качестве поздравления с прошедшим днем рождения я купила Гранту книгу, которую, по его словам, он всегда хотел прочесть. Учитывая, что с нашего последнего разговора прошел целый год, я решила, что он оценит этот жест.

Пока мы холодно отмалчивались, я открыла рюкзак и достала подарок, завернутый в блестящую золотую обертку. Грант взял сверток у меня из рук и подозрительно его осмотрел.

– Не бойся, не укусит. Возьми его. Пожалуйста. Это тебе на день рождения.

– Спасибо. – Грант спрятал подарок под мышкой. Ни с того ни с сего он улыбнулся мне, и на его лице появилось давно знакомое выражение. – Тебя подвезти?

– Ой, э-э-э…

Он вскинул брови, кивая в сторону своего припаркованного неподалеку мотоцикла. Игриво шлепнул меня по плечу. Я не могла поверить. После всего, что мы пережили…

– Нет, мне надо домой.

– Зачем? – В его пристальном взгляде мелькнул проблеск обиды.

– Но я была рада с тобой повидаться. – Я пыталась его утешить. – Надеюсь, с работой все будет в порядке. Было бы весело как-нибудь снова выбраться вместе в кино.

Передо мной стоял мужчина, который однажды разбил мне сердце. И почему я всегда так отчаянно хотела быть примерной девочкой?

– Да, конечно. – Грант улыбнулся и так быстро пошел прочь, что я и сама не поняла, как зашагала в противоположном направлении. Внезапно на меня разом нахлынули чувства. Я уже собралась было тщательно их проанализировать, как вдруг поняла, что иду вверх по улице Тремонт, то есть совсем не туда, куда мне надо.

Я неохотно развернулась и увидела Гранта впереди, метрах в двадцати от себя. Я не хотела, чтобы он решил, будто я за ним слежу, поэтому пошла медленно. Поравнявшись с урной, он бросил в нее мой так и не распакованный подарок. Я была потрясена.

После всей той боли, всех сокровенных разговоров и долгожданного примирения он все еще был не против со мной переспать, но не испытывал ни малейшего желания со мной дружить. У меня в ушах громко и отчетливо прозвучал удар гонга. Все точки над i были расставлены.

На следующий день, прямо перед праздничным ужином в честь Дня благодарения, родители преподнесли мне свой подарок. Он был упакован в голубую папиросную бумагу. Я спросила, можно ли подождать и открыть его в самолете.

– Конечно, – ответила мама, потрепав меня по плечу.

Одним из ингредиентов эмоционального коктейля, который настаивался во мне с тех самых пор, как я вернулась в Бостон, было чувство вины. Мне казалось, будто я оставляю родных, решив пренебречь ими ради путешествия к чужим берегам. Мама пошла на кухню, и я проводила ее взглядом.

Мы были в гостях у родителей нашего зятя, в красивом старинном доме на побережье к северу от Бостона – идеальное место для праздничного ужина. Я помогала племянникам накрывать на стол. Они учили меня, как правильно расставлять тарелки, но я то и дело отвлекалась и сквозь дверной проем столовой поглядывала в коридор, где моя сестра с новорожденным малышом на руках и ее муж разговаривали с нашим отцом. Она подняла глаза и, поймав мой взгляд, улыбнулась.

Вместо того чтобы, по обыкновению, посвятить ноябрьские праздники общению с родными, я вела себя отстраненно, полностью сосредоточившись на себе и приближающемся путешествии в Шотландию. Я тут же пожалела о том, что все это время вела себя так холодно, и удивилась, поймав себя на мысли, что скучаю по людям, которые сидят в соседней комнате. Где бы я ни находилась – на полпути в Уигтаун или в любом из городов, где мне довелось жить, – я неизменно чувствовала себя в добровольном изгнании.

Обеденный стол ломился от еды. Блюда с угощениями поплыли по рукам, тарелки начали заполняться праздничными яствами, и я старалась ухватить по ложке от каждого кушанья, которое оказывалось неподалеку. Сладкий картофель, клюквенный соус, индейка, начинка, подлива и зеленый горошек рисовали на столе аппетитный коллаж, пестревший разнообразием ярких осенних красок – оттенками оранжевого, красного и коричневого, а витающие в воздухе ароматы попросту сводили с ума. Все органы чувств были на пределе. Взрослые пытались вести беседу, не обращая внимания на крики и вопли детей. Моя сестра посмотрела на меня и уже приготовилась что-то сказать, как вдруг ее малыш заплакал и она отвлеклась.

Погода за окном гармонировала с царящим внутри оживлением: по тротуару барабанил дождь, а ветер, неистово завывая, раскачивал ставни окон. Поверх крыш соседних домов виднелся укрытый туманом океан – тускло-серый, испещренный белыми барашками пены. Дождь заставлял меня нервничать. С годами я все сильнее боялась летать и поэтому надеялась, что к завтрашнему дню погода улучшится.