Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Так получилось, что, пока ребята возились с пробками, которые никак не хотели вылезать, часы начали бить полночь.

— И кто же из вас первым откроет? — поинтересовался Верхогляд.

— Ребята, давайте быстрее, — торопила Рожкова, — а то не успеем!

Шурик принялся более яростно вытаскивать непослушную пробку. А Блинков начал трясти свою бутылку.

— Дай я попробую, — вновь вскочил со своего места Халиков.

— Сиди, Халява! Сам управлюсь, — Пятиэтажный изо всех сил то пытался раскачать пробку, то пробовал выдернуть её зубами.

В этот момент раздался хлопок. Пробка пролетела над самой головой Халикова и врезалась в стену. Из раскрытой бутылки Блинкова хлестанула струя шампанского, окатив Верхогляда. Красникова взвизгнула и отскочила назад.

— Вовке не наливать! — крикнул Халиков. — Он уже и так искупался.

Секундой позже и усилия Пятнова принесли результат. Ровно с последним ударом курантов прозвучал второй хлопок, пробка выпрыгнула из бутылки и улетела куда-то в коридор. Густая пена брызнула прямо на стол.

— Уф, — облегчённо вздохнул Пятиэтажный. — В общем, всех с Новым годом!

Ребята принялись разливать шампанское в подставленные бокалы. Получалось у них неважно: шампанское пенилось, переливалось через край, текло по рукам. Но на эти мелочи уже никто не обращал внимания.

— Ура-а! — понеслось со всех углов стола. — С Новым годом! С Новым 1988 годом!

— А наступивший год — это год Дракона! — заметил Верхогляд, которому всё же налили полный бокал.

— Ура-а! За Дракона!

— А кстати, в наступившем году мы школу заканчиваем, — напомнила Аня Красникова.

— Ура-а! — вновь закричали ребята. — За окончание школы! За успешное окончание!

Бокалы звенели снова и снова.

— Наконец-то школа останется позади! — торжественно провозгласил Пятиэтажный, залпом допивая свой бокал. — Уже совсем мало мучиться осталось!

— Ура-а-а! — громче всех закричал Халиков и, выпрыгнув из-за стола, принялся отчаянно плясать в относительно свободном углу комнаты. Назвать это танцем было никак нельзя: это именно была пляска, бурная бесшабашная пляска. Халиков прыгал, раскидывал в стороны руки и отчаянно вертел головой.

— Молодец, Халява! — выкрикнул Блинков. — Тань, сделай музыку ещё громче!

Таня отпила всего лишь пару глотков и отставила бокал в сторону. Игристый напиток не произвёл на неё никакого впечатления. Подойдя к магнитофону, она ощутимо добавила громкость и выключи ла верхний свет. Комната погрузилась в полумрак.

— Танцевальный перерыв! — громогласно объявил Блинков.

В одну минуту стол с недоеденным угощением был передвинут к стене. Выскочив на освобождённое пространство комнаты, почти все гости принялись отчаянно вытанцовывать под дискотечные ритмы.

Неподвижно на диване остался сидеть лишь Шлепаков. Таня подсела к нему:

— Борь, а ты чего не танцуешь?

— Да я, признаюсь, и не умею совсем, — застенчиво улыбнулся Шлепаков.

— Ну, это же не беда, — Таня посмотрела на безумно выплясывающую компанию одноклассников. — Здесь, в общем-то, никто не умеет.

— А ты почему не танцуешь? — в свою очередь поинтересовался Шлепаков.

Таня пожала плечами:

— Не знаю. Просто что-то не хочется.

В этот момент зазвонил телефон.

Таня подхватила аппарат и выбежала с ним в коридор.

— Да, мам! — донеслись сквозь динамичные музыкальные ритмы её слова. — Да, всё нормально… Отмечаем… Да, и тебя тоже с наступившим… Что?.. Плохо слышно… Дяде Славе привет там передавай… Мы? У нас всё хорошо… Ладно, мам, пока! Утром жду!

Таня повесила трубку и ушла на кухню.

Ребята тем временем продолжали отплясывать кто во что горазд. Отбросив будничные мысли и проблемы, они сейчас целиком и полностью отдались праздничному веселью. Новый год наступил.

Таня стояла в тёмной кухне у окна и, отодвинув занавеску, смотрела на улицу. Почти все окна домов были освещены. Праздник сиял в каждой квартире, в каждой комнате. Где-то тоже танцевали, где-то водили хоровод, где-то курили, стоя на балконе. Никто не спал в эту новогоднюю ночь. Люди постоянно выходили на улицу. Кто с бенгальскими огнями, кто наряженный Дедом Морозом, кто вывозил детей на санках. Через раскрытую форточку постоянно слышались громкие голоса, поздравления, песни. Кто-то внизу у самого подъезда вытащил баян и теперь играл на нём «Ой, мороз, мороз», перевирая мелодию.

В кухню тихонько вошёл Боря Шлепаков.

— Таня, ты чего загрустила? — спросил он. — Ребята там отрываются по полной, а тебе, смотрю совсем невесело.