Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Подбежал спортивный врач, поднял у Мендич руку, пульс стал прощупывать. А она не реагирует совершенно. Так и лежит без малейшего движения. Врач тотчас полез в свой чемоданчик, извлёк шприц, набрал лекарство, сделал укол в руку.

Не по себе мне стало от увиденной сцены. Забыв про усталость, которая толком ещё не отступила, я сняла лыжи и потихоньку, пошатываясь, начала выходить вдоль ограды из финишной зоны, бросая короткие взгляды в сторону лежащей на снегу Веры Мендич.

— Ну что, Светка, жива-здорова? — встретил меня стандартным вопросом Геннадий. — Давай, надевай быстро курточку, не мёрзни! — он подал мне пуховик. — Света, не спи! А то ещё простудишься, а у нас эстафета послезавтра. Куда же мы без тебя?

Я передала Геннадию лыжи и надела куртку.

Мендич в это время уже подняли и аккуратно выносили из финишного городка. Глядя на эту сцену, нельзя было остаться равнодушным: тренер нежно несёт на руках свою воспитанницу, которая так и не пришла в сознание. Голова девушки бессильно откинулась назад и покачивается из стороны в сторону в такт шагам тренера.

Фотографы, как надоедливый рой мух, забегбли то слева, то справа, толкая друг друга и не прекращая стрекотать затворами аппаратов. Служба охраны без особых церемоний отпихивала особо прытких в сторону, но помогало это мало. Нашли-таки себе тему для сенсации. Как они меня раздражали в такие моменты. Ведь видят же, что человеку по-настоящему плохо. Уж лучше бы помогли чем. Нет, пользы от них никакой, бегают вокруг да на кнопки своей аппаратуры давят, кадры сенсационные сделать всё пытаются. Схватила бы я прямо сейчас лыжную палку и по их бесстыжим головам прошлась, чтобы мозги хоть немного на место встали. Каждому бы досталось, никто не ушёл бы безнаказанным.

— Что с ней? — попробовала уточнить я, надеясь, что Геннадий Андреевич хоть что-то знает о состоянии лыжницы из Словении.

— Я не знаю точно, — пожал Геннадий плечами. — С рёбрами у неё что-то. Говорят, при падении не то три, не то четыре ребра себе сломала.

— Так она что, трассу с поломанными рёбрами бежала? — глаза мои округлились от ужаса. Я повернула голову и посмотрела вслед удаляющейся процессии. — И её на старт выпустили в таком состоянии?

— А может, и не сломала, — развёл руками Геннадий. — Просто говорят что-то подобное. Официальной информации так и не поступило никакой. Скрывают, видимо.

— Может, ты что-то путаешь? — продолжала допытываться я. — Как такое вообще возможно? Ведь человек от этого может умереть прямо на трассе!

— Не знаю, — рассеянно ответил Геннадий. — Ничего не знаю. Всё сообщат позже.

Похоже, добиться большего от него всё равно не получится.

— Геннадий Андреевич, добрый день! — пробилась к тренеру девушка-журналистка. — Можно у Светланы интервью взять?

— Потом, всё потом! — отрезал Геннадий. — После официальной церемонии.

— Ну, может…

— Никаких «может»! После церемонии награждения, и ни минутой раньше. Светлане сейчас антидопинг проходить! Не до вас!

Журналистка с плохо скрываемой досадой развела руками и исчезла в толпе.

— А тебя с бронзовой медалью, кстати! — поменял тему Геннадий Андреевич и дружески похлопал меня по плечу. — Ты молодец, Светка! Здорово бежала! Всю трассу уверенно прошла на одном дыхании! Жаль, что скорости немножко не хватило в конце.

Я не отреагировала на его поспешное поздравление. Всё моё внимание в эти минуты было приковано к Вере Мендич, которая лежала на носилках. Вокруг спортсменки суетились врачи.

Я не представляла, какую нечеловеческую боль могла испытывать эта девушка во время гонки и сколь безумным было её решение принять участие в соревновании с такой травмой. Может, конечно, её вынудил к этому тренер. Может, он просто не знал обо всей серьёзности её положения. Но если действительно у Мендич повреждены рёбра — мне оставалось лишь восхищаться терпением и стойкостью этой спортсменки. Она не только прошла всю трассу на достойном уровне, но даже успела догнать меня и перегнать на самых последних метрах, завоевала серебряную медаль, прежде чем лишилась на финише сознания. Я не могла не признать, что по трассе она в своём ужасном состоянии бежала реально быстрее, чем я.

Торжественная церемония награждения, или, как мы её называли, цветочная церемония состоялась на лыжном стадионе спустя час после финиша последней спортсменки.

За это время нас всей толпой вновь отправили на взятие допинг-проб. Мало ли, вдруг по окончании гонки у кого-то из лыжниц обнаружатся следы запрещённых препаратов. Причём победительниц гонки проверяли с особым усердием. Впрочем, так было после каждой гонки. Я уже привыкла, хотя и очень не любила эту процедуру. На сей раз, признаюсь, даже мне интересно стало, а не найдут ли какой-либо препарат в крови Марин Фьёгнер. Уж больно неправдоподобно быстро она пробежала всю дистанцию. Шутка ли: пять километров классикой пройти менее чем за тринадцать минут! Ну не укладывалось в моей голове, что человек исключительно на своих физических возможностях способен развить такую фантастическую скорость.