Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

Но настоящим откровением для Натальи Евгеньевны стали слова Тани, которые она произнесла чуть слышно опасливо оглядываясь по сторонам. Произошло это во время очередной встречи с мамой у входа в спортивную школу.

— Пожалуйста, не привози мне больше сладостей. Мне нельзя, — сказала тогда Таня.

Эти слова маленькой девочки прозвучали, как раскат грома в солнечный день. Мама едва не выронила из рук плитку шоколада, которую уже достала из сумки.

— Не надо, — тихонько повторила Таня после небольшой паузы. — У нас их всё равно отбирают.

Наталья Евгеньевна надолго запомнила этот пронзительный, направленный на неё взгляд больших Таниных глаз. В них без труда читалось, что Таня безумно мечтает об этой шоколадке и готова буквально впиться в неё зубами, но что-то её останавливало, что-то заставляло её противостоять своим желаниям.

— Возьми, — одними губами прошептала мама, протягивая шоколад девочке. — Съешь его здесь. Никто не заметит.

Таня лишь замотала головой, а потом вдруг заплакала, уткнувшись носиком в платье мамы. Рука Натальи Евгеньевны разжалась, и шоколадка упала на асфальт.

— Я заберу тебя отсюда, — произнесла мама, гладя свою девочку по волосам. — Заберу сегодня же.

— Нет, — сквозь слезы произнесла Таня. — Не надо меня забирать. Я останусь здесь.

Она ещё долго всхлипывала, размазывая по лицу слезинки, а потом внезапно посмотрела маме прямо в глаза и повторила с совершенно несвойственной для семилетней девочки серьёзностью:

— Я останусь… Я должна тренироваться… Это теперь мой путь.

Конечно Наталья Евгеньевна могла ответить, что рано ещё в таком возрасте принимать подобные решения, что игры в спортивную школу пора заканчивать, но она не произнесла ни слова в ответ.

Уходила Таня не оглядываясь. Даже в дверях школы она не повернула головы в сторону мамы. Медленным, но уверенным шагом маленькая девочка шла навстречу своей новой жизни. Массивная дверь за спиной Тани захлопнулась, а Наталья Евгеньевна так и стояла, не шевелясь, у края дорожки и окидывая опустошённым взглядом бетонное здание СДЮШОР. Мама прекрасно понимала, что в той жизни, куда ушла Таня, места ей уже нет. Перемены, произошедшие с её дочкой за полгода, были разительны.

Она медленно побрела к автобусной остановке, а шоколадка так и осталась лежать на асфальтовой дорожке.

Несколько месяцев после того разговора Наталья Евгеньевна не решалась приезжать в спортивную школу. Она лишь иногда общалась с Таней по телефону. Разговоры их были скоротечными и какими-то слишком официальными. Таня постоянно куда-то спешила и кратко отвечала на мамины вопросы. Сама она почти ничего не спрашивала.

Постепенно Наталья Евгеньевна привыкла к такому положению дел и занялась своей личной жизнью. Но все её попытки найти своё семейное счастье за эти годы так и не увенчались успехом. Мужчины, желающие разделить с нею кров и постель, безусловно, находились, но как только речь заходила о серьёзных отношениях, да ещё о ребёнке, очередной кандидат на роль мужа незамедлительно исчезал с её горизонта.

От долгих и безуспешных попыток Наталья Евгеньевна, сама того не замечая, постепенно начала увлекаться алкоголем. Пагубная привычка бывшего мужа не миновала и её. Наталья Евгеньевна не считала себя опустившейся женщиной, но иногда по вечерам, сидя одна в пустой холодной квартире, она непроизвольно доставала из холодильника бутылку дешёвого вина и наполняла себе рюмку-другую, чтобы избавиться от докучливых тяжёлых мыслей. Иногда помогало, а иногда становилось ещё тяжелее. Тогда Наталья Евгеньевна, словно очнувшись от дурного сна, хватала полупустую бутылку и выплёскивала всё её содержимое в раковину, ругая при этом себя самыми последними словами. Однако наступал новый одинокий вечер, и Наталья Евгеньевна, взяв со склада, на котором тогда работала, очередную бутылку портвейна, несла её домой. И всё повторялось снова. Временами Наталье Евгеньевне начинало казаться, что выхода из этого замкнутого круга уже не будет: работа — дом, дом — работа и иногда непродолжительные отношения с кем-то из сотрудников или их приятелей.

Вот так незаметно и пролетели целых десять лет. Наталья Евгеньевна за эти годы постарела, осунулась и даже сама временами начинала забывать, что у неё есть дочь. Виделись они за это время нечасто. Таня приезжала на недельку-другую не чаще чем два-три раза в год, рассказывала маме о своих спортивных достижениях и уезжала снова, оставляя маму наедине с её тяжёлыми мыслями. В последние годы Наталья Евгеньевна чаще видела свою дочь по телевизору во время трансляции очередных соревнований, а пообщаться вживую предоставлялось возможностей всё меньше. Старенький чёрно-белый телевизор в квартире показывал плохо, починить его было некому, и об очередной громкой победе Та ни Наталья Евгеньевна нередко узнавала только от соседей или коллег по работе.