Михаил Андросов - Вольные упражнения [сборник]

— Эх, а я так хотел настоящее цирковое представление увидеть, — мечтательно произнёс он. — В цирке не был с самого детства, представляете. Мы тогда под Одессой жили. Меня мама в цирк однажды повела…

И Егор Никитич во всех подробностях начал рассказывать о своих детских впечатлениях, которые он получил при своём первом и единственном посещении цирка ещё в самом начале двадцатого века.

Егор Никитич говорил много, перескакивая с одной истории на другую, дополняя это всё своими размышлениями о несовершенстве сегодняшнего мира. Через какое-то время у Тани в голове образовалась каша из его бесконечных рассказов. Но, слушая его постоянную болтовню, Таня временами забывала о своей травме.

Она даже в какой-то момент подумала, что у Егора Никитича не всё в порядке с головой. Всё-таки человеку почти восемьдесят, а он с таким вожделением, как ребёнок, рассказывает о цирке.

Но в любом случае — это были мелочи по сравнению с той помощью, которую он смог оказать Тане. Они шли по-прежнему медленно, но, что самое удивительное, ни разу не останавливались. Таня терпела боль в ноге, касаясь асфальтовой дорожки лишь пальцами, а Егор Никитич продолжал поддерживать её, словно не знал усталости вовсе.

Более того, когда спустя почти час они достигли Таниного дома, Егор Никитич удивился, что Таня, оказывается, живёт не так далеко.

— И стоило по этому поводу волноваться? — сказал он. — Столь небольшое расстояние я вас и на руках мог бы донести.

Однако это было бы уже чем-то из ряда вон выходящим, и Таня ему не поверила. Ей и так хватило за сегодняшний день впечатлений. Она даже заявила, что наверх поднимется сама, поскольку пользоваться дальше добротой Егора Никитича ей совесть не позволяет. А приглашать его на чай — было бессмысленно: какая из неё сейчас хозяйка?

Таня от души сказала спасибо ветерану за помощь и даже спросила, чем она могла бы отблагодарить его за доброе дело.

— Какие могут быть долги! — отмахнулся Егор Никитич. — Мы же в советской стране живём! В самой лучшей и самой счастливой, и потому нам радостно всем помогать друг другу!

«Очень странный старичок», — сделала про себя заключение Таня.

Она, конечно, верила, что помощь может быть бескорыстной. Но чтобы вот так просто взять и помочь, забыв про свои прочие дела, было для неё как-то необычно. Удивляло Таню и то, что человек совершенно искренне продолжал верить, что люди в нашей стране все счастливы. Хотя она, побывав в других государствах, сделала уже для себя вывод, что в СССР не всё так идеально, как было принято говорить. Но спорить об этом с человеком, прошедшим всю войну, не имело смысла. Пусть остаётся при своём мнении.

Но всё равно, необычный и своеобразный человек этот Егор Никитич, до самой старости сохранивший мечту о цирке, такую по-детски наивную. Встречаться с подобными людьми Тане раньше не доводилось.

Ещё раз поблагодарив его и попрощавшись, Таня кое-как вошла в подъезд и запрыгала на одной ноге по лестнице наверх.

— Увидимся на стадионе! — прокричал ей вслед Егор Никитич и трусцой побежал в обратном направлении.

К сожалению, после такого происшествия о появлении на последнем звонке в школе речи уже не шло. Опухоль на щиколотке Тане удалось несколько сбить, но нога гудела всю ночь, не давая даже толком заснуть. Боль немного утихла лишь под утро, но всё равно, опираться на ногу было ещё слишком рано. Пришлось снова извлечь из кладовки трость.

Таня не сильно переживала по поводу последнего звонка: всё-таки официальная линейка, и не более. Значительно больше беспокойства сейчас вызывал график тренировок, который уже сбился. Чем дольше Таня пробудет в бездействии, тем сложнее потом будет наверстать упущенное за оставшийся до выпускного вечера срок. А срок этот до семнадцатого июня. К этому дню программа вольных упражнений должна быть подготовлена, как говорится, на все сто.

Всё сводилось к тому, что Тане предстояло как можно скорее вернуть себе возможность полноценного передвижения и продолжить занятия с увеличенной нагрузкой, причём всё это предстояло делать одновременно с выпускными экзаменами. Режим дня на ближайшие пару недель представлялся каким-то сумасшедшим. То, что связки на ноге ещё не полностью восстановятся, не так страшно. Таня готова была терпеть. Не в первый раз. Травма, весьма распространённая во время тренировок.

Случись подобное во время подготовки к очередному первенству — она через несколько часов снова работала бы у снарядов. Обезболивающий укол, фиксирующая повязка — и спортсмен вновь готов к дальнейшей работе.