Юрий Щекочихин - Армия жизни

Лебедев.Ну, какой уж там возраст. Еще генералом будете.

Полковник.Не буду. У меня должность полковничья… Я его в девятом классе взял с собой на охоту. Был, правда, домик. Со всеми удобствами, и вода горячая. Но он мне: «Только в палатке». «Только, — говорит, — папа, в палатке».

Лебедев.Вы уж извините, что я вас здесь нашел. Кому еще расскажешь.

Полковник.Только вот послушайте… Вы на него не кричите. Криком здесь не поможешь…

Лебедев (вздохнул глубоко). «Кричите…» Жили, наверное, не так. Врали много.

Полковник.Это уж по вашей части.

Лебедев.Что, по нашей? Мы — как все. Нет, нет… Все дело в другом. Как-то мы привыкли… И нас так воспитывали, и мы воспитываем. О форме заботимся, а о содержании забываем. Лишь бы форма была как надо. Нет бы сказать: живи, как знаешь, над нами смейся, презирай нас, тыкай носом в наши ошибки, только уж живи. Сможешь сделать лучше общество, чем это, — сделай. Но только живи!

Полковник.Значит, как я понимаю, вы с вашей бывшей супругой в разводе?

Лебедев.Ну, вместе бы жили? Что бы от этого изменилось? Разве в том дело, кто с кем живет? Как живем — вот в чем дело.

Полковник (взрываясь). Взрослый человек, а всякую ерунду несете! Это — болезнь! Понимаете, болезнь! Как рак, как СПИД, только страшнее! Они же добровольно уходят! Понятно бы было: на защиту отечества, матерей своих спасать, жен, невест, жизнь свою защищать! А то не знают, что защищать, — и вот понапридумывали себе. А тут еще вы, с вашими теориями! Голову только им морочите!

Лебедев.Извините… Мне не надо было приезжать.

Полковник.Двое суток не спал. Раньше хоть пять — и ни в одном глазу.

Лебедев.Это я просто от беспомощности.

Полковник.Я какую ракету запустил?

Лебедев.Зеленую.

Полковник.Значит, сейчас надо красную. (Достает ракетницу.) Скоро танки поедут… Форсированным маршем.

Лебедев.Еще раз извините. До свидания. (Уходит.)

Полковник (вслед Лебедеву). Вы ко мне домой приезжайте. Я в воскресенье дома буду! Вы приезжайте! Без стеснения! В воскресенье! К шестнадцати ровно! Код запомните! Триста двадцать восемь! Запомнили?! Триста двадцать восемь! (И, запустив красную ракету, побежал в гущу боевого учения.)

А Дмитрий просыпался. Постепенно, как после трудной, с обмороками, болезни, с трудом вспоминая себя вчерашнего и, проходя сквозь горечи воспоминаний, постепенно выздоравливал.

Дмитрий.Сегодня, что ли, вторник? Или еще пятница?.. (Обошел квартиру.) Никого нет. Или мать в магазин ушла? Или сегодня воскресенье? (Подходит к окну.) Не похоже. Машин много, а людей мало. Наверное, вторник… Идиот, разговариваю сам с собой! Кретин! В крейзуху пора! Там таких миллион. Все, что ли? Выдернулся? Или это не я? Ничего не помню… Кто-то приходил… Мать с кем-то ругалась. Кто-то камнем в окно кидал. Это ночью было… Дзынь по стеклу, дзынь. Или мать в командировку уехала? Она про какую-то командировку говорила? Или это когда? Ничего не помню, ничего не помню… Все! Или нет? Или снова начнется?.. Так. Он лег. (Ложится.) Вздохнул. Вот так… Еще раз… Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. (Вскочил.) Руки в порядке, ноги тоже… Вырвался… Уф… Вышел… Нет, все… Хватит… Экзамены через месяц. (Подходит к окну.) Или сейчас уже сентябрь? Да… Сейчас уже сентябрь. Ты проспал май, июнь, июль, август… Какой пассаж… Хватит придуриваться! Ты здоров! Все! Кто-то меня все время доставал! Кого-то мать выгоняла! Марьиванну, что ли, приносило? Хватит. Все! Я здоров! Вон какие руки! Ну-ка, Митечка, что это ты такое выкинул? Целых три месяца… По физике две двойки. Это — ерунда. Быстро за учебник! Ну, быстро! Ну, к столу! Митя, место! А я проснулся! Я на самом деле проснулся! А вдруг Катька приходила? При чем здесь Катька? Погоди, Митрич, во всем разберемся! Все прошло! Выживем! А куда еще деваться? Выжил. Это раз! Все, что было — вычеркиваем! Это два. Новая страница — это три! Без глупостей, держать себя в руках — это четыре! Так, Бобу должен двести и еще пятнадцать. Разносить почту — это пять. Деньги послать ему переводом — это шесть. В школу привалит — спокойно, без паники послать его! Это семь. Нет. Это тоже шесть. А семь — это жить! Жить! Просто жить! Это — и восемь, и девять, и десять, и одиннадцать! Все, он проснулся! Внимание-внимание, он проснулся! Только без паники! Граждане, он не кусается! Он добр, умен, справедлив, отважен и честен, как стенная газета. Как передовая в стенной газете! Он жив! Радуйся, народы! К вам пришла весна освобождения!