Денис Драгунский - Третье лицо [калибрятина]

Прошло полгода, потом год, потом полтора, и вот однажды он ей позвонил.

Она пришла, и он сказал, что есть серьезный разговор.

Сели в гостиной. На диване, в разных его концах.

Олег сказал, что смерть Лены – это не забытое до сих пор горе, но все равно жизнь идет. Что он по зрелом размышлении понял, что надо жениться. А то совсем можно одичать. И дочка! Нельзя же, чтоб она и дальше жила у бабушек, неделю у одной, неделю у другой! А жить вдвоем с десятилетней девочкой – тоже как-то не то. А бабушек сюда заселять – нет уж, при всей моей любви и уважении, увольте! В общем, надо жениться.

– А что, – вслух рассуждал Олег, – разве я плохой жених? Характер у меня хороший, должность и зарплата тоже, с лица не урод, квартира отличная, дочка воспитанная, плюс к тому две бабушки на подхвате… Да, немолод. Прямо скажем, не юн! Но ведь и не старик, еще полтинника нету. Опять же, мне не девчонка нужна! Не моделька двадцати трех лет!

– Ну а кто тебе нужен? – спросила Татьяна.

– Хорошая, добрая, надежная женщина, – сказал Олег. – Верный друг. Лет чтоб ей было этак тридцать шесть или тридцать семь. Ну, тридцать восемь, к примеру. Роста невысокого, но и не коротышка. Изящная, стройная. Русоволосая лучше всего. С серыми глазами, если можно. Но что это я все про внешние данные, даже стыдно!

– Ну что же тут стыдного? – улыбнулась Татьяна, потому что Олег в точности описывал ее.

Она была именно такая. Тридцать семь лет. Светло- русая, сероглазая, рост метр шестьдесят шесть, с тонкой талией, стройными ножками и маленькой грудью.

– Стыдно, потому что речь о человеке! – Он поднял палец. – Я ищу человека, а не биологический объект! Извини. Вот. Лучше без детей. Чтоб она мою Ксюшку полюбила как свою. Разведенную лучше, чем незамужнюю.

– Почему? – спросила Таня.

– Так мне кажется. Я вдовец, она разведенная, это будет честно. Полная симметрия. У обоих уже какой-то семейный опыт, понимаешь? Нет, ты понимаешь?

– Понимаю, – негромко сказала Таня.

– Вот, – сказал Олег. – Дальше пошли.

– Куда уж дальше… – усмехнулась Таня, слегка покраснев.

– Профессия и интересы! – сказал он. – Мне не нужно, чтоб это была просто жена. Я хочу, чтоб это была женщина – профессионал в своей области. Высшее образование, конечно. Лучше кандидатка наук. Чтоб она в свои тридцать шесть – тридцать восемь уже чего-то достигла. Чтоб занимала позицию, понимаешь? Не в зарплате суть. Суть в том, чтоб у нее были своя карьера, цели и задачи в жизни. Мне вот такая жена нужна, понимаешь?

– Понимаю, – очень тихо сказала Таня, потому что она была кандидат наук и заведовала хоть маленьким, но отделом в какой-то хорошей фирме.

Их взгляды встретились.

Потом она прикрыла глаза, самую чуточку подвинулась к нему на диване и почувствовала его руку на своем плече.

– Таня, ты меня поняла? – тоже негромко спросил он и посмотрел на нее.

– Да, – прошептала она.

Он потрепал ее по плечу и сказал:

– Ну, тогда постарайся найти для меня вот именно такую!

Встал с дивана и бодро прошелся по комнате.

Она тоже встала на ноги, резко огляделась.

* * *

Не стану рассказывать, что там было дальше…

Завещание

не стану рассказывать, что там было дальше

Сергей Иванович стал себя как-то неважно чувствовать, особенно по утрам, особенно когда серые облака низко и быстро летели по небу, не давая дождя, но принося тоску и слабость. Как будто грязной мокрой тряпкой по голове шлепало. Голова слегка кружилась, ломота была в затылке и в глазах, и теснило в груди.

«Погода, погода! – думал Сергей Иванович. – Это все от погоды!»

Тем более что именно это ему говорила жена Катя, когда он жаловался на ломоту и боль во всем теле. «Это ничего, это погода такая тяжелая!»

Да, наверное. Однако двадцать, десять, да что десять – всего пять лет назад никакая погода на него не влияла и он посмеивался над своими старшими друзьями, которые кряхтели и стонали, что-де погода такая – так бы весь день на диване провалялся. А он что в дождь, что в туман, что в жару бодрячком бежал по своим делам.

Так что, видать, не погода, а возраст.

Впрочем, кое у кого из товарищей еще были живы отцы. Да, отцы! Бодрые сухощавые старики, смуглые, жилистые и зеркально лысые, они бегали на лыжах, играли в теннис, а один такой дед даже курил трубку, во всю грудь затягиваясь синим дымом с настырным запахом каких-то аптечных цветов. А у Сергея Ивановича от этого дыма кружилась голова и болело сердце.